Бой не вечен
Шрифт:
Панкрат подхватился, влажный от пота, разбудив Лиду.
– Что с тобой? – встревожилась она. – Сон плохой увидел?
– Нечто вроде, – глухо ответил Панкрат, лег снова, улыбнулся, чтобы успокоить жену. – Перенапрягся маленько, заказывая аисту дочку. Спи, я постараюсь увидеть сон повеселее.
– Уже семь часов, пора вставать. Дочку отвезешь?
– Непременно.
Лида сбросила с себя одеяло, Панкрат попытался ее задержать, и они некоторое время боролись, беззвучно хохоча, потом жена все-таки вырвалась, накинула халат и вышла из спальни. Панкрат полежал на кровати, все еще улыбаясь, раскинув руки и ноги, заставил себя встать и
Лида посмеялась, на ходу подкрашивая глаза, Панкрат помог Насте собраться и повез ее в школу. В девять он был на работе.
Однако Асламова на месте не оказалось, он уехал в командировку в Москву, как сообщила секретарша Аля. Зато в приемной директора рыбзавода сидел… Виктор Телегин, которого Панкрат не видел с момента уничтожения храма Черного Лотоса. У него даже зародилось ощущение, что они с Асламовым взорвали храм вместе с не успевшими проснуться монахами и охранниками, хотя Валентин утверждал, что операция прошла чисто, без жертв. По заявлениям следственных органов, никто во время взрыва не пострадал, а вот храм восстановлению уже не подлежал.
Появление же Телегина развеяло сомнения Панкрата, и он обрадованно потряс бывшему подчиненному руку.
– Какими судьбами, десантник? Неужто снова пришел устраиваться на работу? Я слышал, фирма твоя дала дуба?
– Тебя жду, – бледно улыбнулся Телегин. – Поговорить надо.
– Поговорить – не проблема. Алечка, можно мы посидим у шефа в кабинете?
– Конечно, Панкрат Кондратович, – приветливо ответила миловидная секретарша, – проходите и располагайтесь. Кофе сварить?
– Если тебя не затруднит.
– Я не буду, – отказался Телегин.
Панкрат присмотрелся к лицу Виктора, на котором лежала печать странного сомнения, будто он никак не мог вспомнить какую-то важную вещь.
– Заходи, разберемся.
Они вошли в кабинет Асламова, в интерьере которого произошли изменения: исчез стеклянный шкаф с представителями рыбной фауны Плещеева озера, зато появился стенд с холодным оружием. На столе слева стоял новый компьютер – «Пентиум-IV» с изменяемой конфигурацией процессора, суперплоским экраном и специальным шлемом для аудиосвязи с компьютером. А на стене напротив окон вместо картины Васильева красовался портрет жутковатого мужика с лицом утопленника, от взгляда которого пробирала дрожь.
Секретарша принесла кофе. Панкрат сел за т-образный стол, шлепнул ладонью по сиденью стула рядом.
– Садись, глотни горяченького на халяву. Алька неплохо варит кофе. Так о чем ты хотел со мной поговорить?
Телегин, расхаживающий по кабинету, остановился у стенда с оружием, снял со стены дирк [8] , повертел в руках и вдруг метнул его в спину сидящего Панкрата. Если бы Воробьев в этот момент не оглянулся – сделать это его заставило подсознательное ощущение «ветра смерти», – кинжал вошел бы ему под лопатку. Он и так едва успел отклониться – дирк пробороздил ему плечо и с грохотом врезался в кормовую часть дисплея.
8
Дирк – шотландский кинжал с прямым обоюдоострым клинком.
Панкрат с изумлением схватился за плечо, глянул на торчащий в компьютере кинжал и тут же метнулся в сторону, спасаясь от ножа; на сей раз это был малайский келаванг. Телегин метнул его с такой силой, что рыбообразное лезвие пробило спинку стула и глубоко врезалось в стол.
– Ты что, с ума сошел?! – воскликнул Панкрат. – Что за шутки?
Вместо ответа Виктор метнул в него еще один кинжал, затем три дзюдзи [9] один за другим. Два сюрикэна прошли мимо, третий вонзился Панкрату в бедро, и он понял, что шутками здесь не пахнет. Телегин сознательно метал оружие на поражение, а метать он умел. Уворачиваться от его бросков в узком пространстве кабинета становилось все трудней.
9
Дзюдзи – метательная пластина в форме крестообразной звездочки (сюрикэна).
Тогда Панкрат, «отключив» болевые ощущения, вошел в темп, станцевал «маятник», отбил выпады бывшего охранника и достал его «солнечным затмением» – ударом в стиле боливака в солнечное сплетение. Телегин отлетел назад, выронил нож и согнулся пополам. Панкрат легко мог добить его ударом по затылку, но не стал, остановился напротив, тяжело дыша.
В кабинет заглянула привлеченная шумом секретарша, увидела окровавленное плечо Воробьева, округлила глаза.
– Что тут у вас происходит?!
– Все в порядке, – буркнул Панкрат. – Потренировались маленько. Я все уберу.
– Но у вас кровь…
– Царапина. Принеси бинт, я перевяжу.
Алевтина заметила торчащий в дисплее кинжал, всплеснула руками.
– Да что же это вы хулиганите, Панкрат Кондратович? Валентин Юрьевич меня убьет!
– Не волнуйся, я все улажу. Неси бинт и воду.
Аля еще раз глянула на рану Воробьева, на сидящего на корточках Телегина и вышла.
– В чем дело, Витя? – негромко осведомился Панкрат, чувствуя, как по ноге течет горячий ручеек. – Тебя послали меня убрать? Кто?
Телегин поднял позеленевшее лицо, и сквозь жажду убийства в его глазах Панкрат увидел боль и муку раздвоенности.
– Ты покойник, Кондратыч… – Речь давалась Виктору с трудом, будто он говорил сквозь спазм челюстей. – Не я – так другой… тебя достанет…
Глаза у Телегина стали белыми, слепыми.
– Будь… осторожен…
– Что с тобой, черт тебя дери?!
– Воздуха… не хватает…
Судорожно разинув рот, Виктор прижал к горлу ладони и повалился на бок. Затих, дернувшись несколько раз.
В кабинет вошла секретарша со стаканом воды и выронила его от крика Воробьева:
– «Скорую», быстро!
Аля опрометью выбежала в приемную, а Панкрат попытался сделать Телегину искусственное дыхание. Но все его попытки оказались тщетными, Виктор умер еще до приезда «Скорой помощи». Врач зафиксировал смерть от удушья, не став даже разворачивать привезенную с собой аппаратуру электростимуляции сердца и легких.
Потом приехала милиция и, допросив испуганную секретаршу и перевязанного Воробьева, увезла его в горотдел УВД, где ему несколько раз пришлось повторить историю «тренинга на натуре», в результате которого у бывшего охранника рыбзавода случился спазм дыхательных путей.