Бой тигров в долине. Том 1
Шрифт:
Гаянэ влюбилась в Виталия с первого взгляда, как только он после университета пришел в консультацию. Она совершенно потеряла голову, хотя и знала, что он женат, но ничего не могла и не хотела с собой поделать. Она буквально преследовала его, не скрывая своей влюбленности, и в какой-то момент Виталий поддался, уж очень привлекательным было самоощущение мужчины, которого так сильно и беззаветно любят. И как раз тогда, когда Виталий бесславно проиграл процесс о групповом разбойном нападении и вступил в конфронтацию с отцом, Гаянэ заявила ему, что беременна. Виталий совершенно растерялся, никаких детей он не хотел и от Милы уходить тоже не хотел, и вообще Гаянэ ему не так уж и нужна, просто было приятно, что она его так любит и смотрит на него восхищенными глазами. И Кирган не нашел ничего лучше, как сунуть девушке конверт с деньгами и сказать:
– Сделай аборт. Найди клинику поприличнее, сейчас это не проблема, под хорошим наркозом ты ничего не почувствуешь. И вообще, давай закончим
И ушел. На следующий день Гаянэ на работу не пришла. И в консультации ему сказали, что она нездорова и взяла больничный. Виталий расценил это как добрый знак: Гаянэ быстро нашла клинику и легла на аборт, через несколько дней она вернется, и про этот роман можно будет благополучно забыть. Но прошла неделя, другая, а девушка не возвращалась. А потом ему сказали, что Гаянэ уволилась и вместо нее взяли другого секретаря. Виталий обрадовался, что хотя бы эта проблема с него свалилась, потому что он, честно признаться, с некоторой тревогой ждал возвращения любовницы на рабочее место. Да, она взяла деньги и послушно избавилась от ребенка, но кто знает, согласится ли она с такой же покорностью прекратить их отношения и делать вид, что ничего не было? А вдруг начнет преследовать его, подкарауливать в коридоре или на улице, названивать домой, смотреть несчастными глазами или – того хуже – прилюдно плакать? Слава богу, в консультации об их романе пока никто не догадался, Виталий настаивал на том, чтобы быть очень осторожными и предусмотрительными, все-таки заведующий – добрый знакомый деда и отца, а лишние разговоры ему не нужны. Так что известие об увольнении Гаянэ он воспринял чуть ли не с восторгом.
Если бы он знал, к чему это приведет… Если бы только мог предположить, что в конце этой истории будет безвольно и бессмысленно напиваться в пустой квартире…
– Ну, чего там? – Сокамерницы жадно следили за Наташиными руками, разбирающими очередную передачу. – Конфеты есть? А колбаска?
Наташа молча вынула полиэтиленовый пакетик с конфетами и положила на стол. Потом вынула сухари и полпалки копченой колбасы. Пусть едят, ей не жалко, да и не хочется ничего. Кроме продуктов, Динара Айратовна передала еще один свитер и две пары толстых носков. Чужой, в сущности, человек о ней заботится, а родная мать не захотела даже на свидание прийти, так ей сказала следователь Надежда Игоревна. Наташа надеялась, что мама останется в Москве и будет ждать, чем закончится следствие, как-то попытается помочь, все-таки родная мать, но не тут-то было.
Наталья и Екатерина были рождены от разных мужчин, с которыми мама в браке не состояла. Девочки своих отцов не знали и не видели, это были какие-то случайные сожители, которые подолгу не задерживались и очень быстро сбегали. Но мать всегда исступленно хотела выйти замуж и с детства вдалбливала дочерям, что замужество – это самое главное, это высшая цель, по сравнению с которой все меркнет и которую надо обязательно достичь, причем любыми средствами.
Встретив жителя небольшого провинциального городка, пожелавшего на ней жениться, мама про все забыла, дочерей бросила и уехала, оставив шестнадцатилетнюю Катю на попечение Наташи, которой был 21 год. Девушки остались одни в однокомнатной квартирке. Мать страшно боялась, что с таким трудом приобретенный муж ее бросит, и жутко ревновала его ко всем подряд, стараясь всегда быть рядом, чтобы пресечь интерес к нему со стороны других женщин. Муж неказист и невиден, но ей казалось, что таких, как она сама – истово жаждущих замужества, – огромное количество и им все равно, казистый или нет, лишь бы был. Она ни разу за десять лет не приехала в Москву к дочерям и ни разу не пригласила их к себе, потому что опасалась, что Наташка и в особенности выросшая красавица Катерина могут приглянуться ее обожаемому супругу, а жить-то придется под одной крышей. И вообще, она рада была избавиться от дочерей и от заботы о них, потому что никогда их особенно-то и не любила, рожала в расчете на женитьбу, девочки ей мешали устроить жизнь и вообще досаждали, они требовали внимания, заботы и денег, а матери хотелось веселья, радости и любви, желательно в замужестве.
Жили сестры Аверкины трудно, потому что Катя еще училась в школе, а Наташа окончила медучилище и работала медсестрой в больнице в отделении общей терапии. Она старалась заработать как можно больше, бегала по домам делать уколы и ставить капельницы. Наташа всегда была ласковой и внимательной к людям, и теперь, когда стала работать, больные ее обожали и очень часто после выписки, если назначались курсы уколов или капельниц, договаривались именно с ней, чтобы она приходила на дом. Наташа прекрасно понимала, что, живя вдвоем в однокомнатной квартире, и ей, и сестре личную жизнь устроить трудно. Поэтому когда за ней начал настойчиво ухаживать приятный молодой мужчина с квартирой, она не раздумывая вышла за него замуж, чтобы оставить Катю одну. Катя, таким образом, превращалась в невесту с приданым, и ее шансы выйти замуж удачно многократно возрастали.
Наташа к мужу относилась хорошо, была заботливой и верной, но страстной любовью не пылала, просто была благодарна ему за то, что разрешилась жилищная проблема и сестра осталась с квартирой. Они оба очень хотели ребенка, и Наташа рассчитывала на то, что с появлением малыша семья станет «настоящей», полноценной, дружной, в которой вопросы страстной влюбленности как-то сами собой отпадут. Однако ребенка все не было, Наташа с мужем сходили к врачу, и оказалось, что причина бесплодия в ней, а муж совершенно здоров. Пришлось Наташе делать нелегкий выбор: оставить мужа без детей, вынудив его продолжать жить с бесплодной женой, или любимую младшую сестру без квартиры и перспектив выйти замуж. В конце концов она набралась решимости и, стараясь выглядеть спокойной, поговорила с ним о разводе и о том, что ему нужно найти другую жену, которая родит ему детей. Решение было непростым для обоих, они промаялись еще год, потом все-таки разошлись. Муж вернулся к родителям, оставив Наташе свою «однушку». «Мне хоть есть куда вернуться, – сказал он, – я могу жить с родителями, а у тебя совсем никого нет, не к Катерине же тебе возвращаться, ты на это не пойдешь, ты хочешь устроить ее жизнь. А снимать квартиру тебе не на что».
Муж Наташи был хорошим мужиком и неглупым, поэтому Катю не любил за пустоголовость и разговоры только о том, как бы «нарезаться», сделать пластику, накачать грудь и стать супермоделью, чтобы подцепить богатого мужа. Учиться Екатерина не хотела, получить профессию не стремилась, делала ставку на внешность и замужество. Ему это все было крайне неприятно, и он искренне жалел Наташу, которая, как он сам выражался, вынуждена была «возиться с такой дурой и переживать за нее».
После замужества Наташа дала Кате полную свободу. Не лезла к ней, не приходила без приглашения и тем более без предупреждения, уважая право сестры на частную жизнь. Конечно, она видела, что Катя непутевая, за найденную с таким трудом работу официантки не держится, позволяет себе и опаздывать, и не выходить на работу, ссылаясь на мнимые болезни, в свободные дни шатается по ночным клубам, водит знакомство черт знает с кем; но она боялась быть навязчивой, чтобы вспыльчивая сестра от нее не отвернулась. И чтобы, не дай бог, не помешать Кате в устройстве личной жизни. Наташа даже звонила ей не каждый день, чтобы не надоесть. Результатом ее стараний стало хорошее отношение Кати к сестре: Наташка не зудит, не поучает, не стоит над душой, ничего не требует, у нее можно деньжат перехватить и не отдавать. Поэтому Катя с удовольствием приглашала сестру в гости и знакомила со своими подружками и ухажерами. Наташе хватало деликатности никогда не высказывать оценок, хотя эти подружки и ухажеры ей не особенно нравились, они были такими же пустыми, как ее сестра. Наташа оценивала Катю объективно и видела, что та глуповата и поверхностна, но считала себя обязанной создать все условия для того, чтобы у девочки все сложилось.
С Рифатом Рушановичем Фазуловым и его женой Динарой Айратовной Наташа познакомилась, когда Динара лежала в отделении общей терапии с обострением хронического холецистита. Сестричка ей очень понравилась своей ласковостью и внимательностью, и когда через какое-то время у Рифата Рушановича случился инсульт и после выписки ему назначили курс лечения, Динара обратилась именно к Наташе, которая стала приходить и делать инъекции и ставить капельницы. В один из таких визитов Наташа застала дома дальнего родственника Фазуловых, Ленара. Он почти сразу начал за ней ухаживать, и делал это так трогательно и неуклюже, что Наташа пренебрегла на какое-то время собственными представлениями о том, что мужчина непременно должен быть старше женщины, а никак не наоборот.
И почему так получается, что близких людей теряешь, а чужие находятся рядом? Мамы нет, Кати нет, зато есть Фазуловы и Ленар, ставшие теперь для нее единственными близкими. Разве это правильно? И снова Наташа подумала о том, как все временно, неустойчиво и ненадежно. Вот сейчас Ленар пытается как-то ей помочь, а потом все равно бросит, и Фазуловы от нее отвернутся, и останется она совсем одна, совсем.
Память у Натальи Аверкиной была не сказать чтоб блестящая, по указанным ею ориентирам найти на Ленинском проспекте нужный магазин оказалось нелегко, но адвокат Кирган его все-таки отыскал. В просторном зале на кронштейнах висели яркие разноцветные дамские вещи, на полках теснилась экстремально модная обувь, и Виталий, глядя на непомерно высокие тончайшие каблуки, в который раз удивился, как же можно на них ходить и не падать. Покупателей не было совсем, и по пустому залу со скучающим видом прогуливались две молоденькие продавщицы.
Он вытащил фотографию Наташи, представился и показал им снимок.
– Нет, – девушки дружно покачали головами, – мы ее не помним. Хотя… когда, вы говорите, это было?
Виталий задавал такой же вопрос Наташе, но точную дату она припомнить не могла, сказала только, что это было среди недели, примерно вокруг пятнадцатого декабря.
– Так это Олеся работала, точно! – обрадованно воскликнула одна из девушек. – Она как раз на всю ту неделю договорилась, чтобы работать без выходных, хотела потом отгулы подряд брать, к празднику.