Бояръ-Аниме. Одаренный: князь
Шрифт:
— Бери выше, — ответил я.
Прутковский приподнял брови.
— Князь! — ответил я и хозяин дома плюхнулся в кресло.
— Да ладно?!
— Именно так. Князь Камчатский.
— Камчатский?!
— Ага, — грустно ответил я.
— Александр, ты что не понимаешь?!
Прутковский подскочил с кресла, начал эмоционально махать руками.
— Пушкин, ты что действительно не понимаешь?!
— Понимаю, что придется ехать на край света и морозить свою тушку, — не весело улыбнулся я.
— Нет, ты явно не понимаешь. Камчатка — это кладезь богатств! Оттуда же руда идет!
—
— Ты будто с неба свалился, — произнес Прутковский, чем заставил меня испытать неприятное чувство. — Ты что, и про стальных кракенов не слышал?
Мое вопросительное выражение лица было красноречивее любых слов.
— Это такие рудодобывающие комплексы, огроменные! Я когда первый раз их увидел, знатно удивился. Настоящие ходячие дома! Они добывают руду в море. А руда эта может использоваться в разных целях — и как заправка для танкеров и поездов, и как поддержка переходных порталов, и как топливо для прокачки Даров. Ценнейшая вещь! За эту руду во всем мире такие страсти кипят! Но только у нас она есть, и только на Камчатке. Так что сам пойми куда тебя направляют — на самый важный участок, важней его во всей Российской Империи нет. Там Альянс Штатов Америки через пролив расположен, наши заклятые враги, и спорные территории, из-за которых много жарких споров идет — Аляска. За нее в прошлом году чуть война не вспыхнула. До времени погасили, но вопрос не снят. Так что еще будет жарко. Камчатка, хоть и холодное место природе, но жаркое по свое сути, настоящий котел интриг и дел. Император тебе жемчужину подарил, а ты кислый такой.
Прутковский сделал многозначительную паузу, а потом произнес:
— Его Величество Алексея Ивановича, еще когда не был Императором, а только цесаревичем, отец именно на Камчатку отправлял по обтесаться и пороху нюхнуть. Так что, Александр Федорович, чем черт не шутит!
Прутковский зычно рассмеялся. Потом тут же стал серьёзным, хлопнул меня по плечу.
— Расслабься. Место и в самом деле сложное, там, я слышал, местные разборки идут и интриги плетутся. Но ты справишься. И опыту наберешься. Не говоря уже о силе. Кстати, о ней. Я заметил в твоей ауре какие-то странные белые полосы.
— Император наградил меня частицей своей силы, — ответил я, от чего Прутковский вновь шмякнулся в кресло, пораженный такой новостью.
— Шампанского! — только и смог произнести он.
Близняшки, устроившиеся на коленях у Призрака, тут же вспорхнули и рванули к хозяину отпаивать того ледяным напитком.
— Пушкин! Да ты явно не понимаешь к чему дело идет!
— К чему?
— Пророческими способностями я не обладаю, да тут и не надо их иметь, чтобы сопоставить все. Запомни этот момент, а лучше запиши, чтобы потом, когда все так и будет, вспомнить мои слова и сказать — старик Прутковский мудрый, правду напророчил! Быть тебе, Пушкин, второй фигурой после Императора. Его правой рукой. Зуб даю!
Я улыбнулся, произнес:
— Сначала нужно с Камчаткой справиться.
— Это верно, — кивнул Прутковский. И совсем тихо добавил: — Место и в самом деле дикое. Слишком дикое. Так что держись.
Я взглянул Прутковскому прямо в глаза понял — кажется, с этой Камчаткой намечается какая-то история.
Глава 2. Полет
Заветный приказ не заставил себя долго ждать. Тренькнул телефон, пришло сообщение. Писали из канцелярии императорского дворца. Туда же приложили и сам приказ, который я прочитать не успел — зазвонил телефон. Это был Фурманов.
— Александр Федорович! Милый Александр Федорович! — тепло приветствовал меня Фурманов. — Наслышан я про ваши успехи. Лично Император Алексей Иванович заходил, рассказал все. И сказал, что вы за меня ручались. Спасибо вам большое. Его Величество меня главой всей канцелярии поставил! Я так тронут!
— Вы это заслужили.
— Спасибо тебе большое! Александр Федорович, я вот по какому вопросу звоню. Да ты и сам знаешь, я скинул на почту тебе.
— Вы про приказ?
— Про него самый. Во-первый, поздравляю тебя с новым назначением. Это очень хорошая весть, я так радовался, как за себя! И достойная награда.
Фурманов замялся и я понял, что самые «ягодки» остались напоследок.
— Еще раз спасибо. А во-вторых?
— А во-вторых... — голос Фурманова стал предельно сосредоточенным. — Ехать нужно уже сегодня.
— Сегодня?!
— Именно так. Дел там скопилось очень много и их надо все решать. На счету каждая минута. Так что собирайся. Насчет семьи не переживай. У тебя допуск первого уровня, так что можешь в любое время перевезти с собой кого угодно. А сам собирайся прямо сейчас. Вертолет будет стоять у дворца императора через три часа.
— Вертолет? Через три часа? — сказанное не сразу укладывалось в моей голове.
— Именно так, — ответил Фурманов. — Он добросит вас до военной базы в Нижнем. Оттуда вас возьмет спецборт и добросит до Камчатка. По пути остановитесь в Киренске на дозаправку. Ну все, не буду тебя отвлекать от сборов. Поспеши.
И положил трубку.
Такие новости огорошили меня. Я некоторое время стоял с телефоном в руке, не зная что ответить. Хотя отвечать уже и не нужно было — Фурманов давно отключился.
Нужно было собираться, хоть и не сильно хотелось. Прутковский и Призрак, уже изрядно набравшись, понимающе отпустили меня. Я попрощался с друзьями, заехал домой, где меня уже ждал готовый чемодан — я заранее позвонил Марине и попросил, чтоб она приготовила мне вещи. Говорить отцу о моем назначение и вынужденном отъезде я почему-то не хотел, знал, что он будет переживать и беспокоиться. Решил, что сообщу потом, по факту, когда уже приеду на Камчатку. Это было неправильно, и я это понимал. Но не мог ничего с собой поделать.
Вертолет и в самом деле уже ждал на площадке, вблизи императорского дворца. Охрана (новая охрана — отметил я про себя), едва меня увидев, тут же расступилась и любезно пропустила на посадку. Весь персонал, который попался мне на пути (а его оказалось не так мало) обращался ко мне по имени-отчеству, низко кланяясь. Юркий слуга попытался выхватить мой чемодан, чтобы дотащить его до вертолета, а другой слуга все норовил угостить шампанским перед полетом. Но я отказался. Во мне и так плескалась бутылка игристого «Отчего дома», которую выпоил в меня Прутковский на прощанье. Сев вертолет, я кивнул пилоту: