Боярский эндшпиль (ВМ-3)
Шрифт:
А вот Фил беспокоился. Он беспрестанно крутил кольцо, словно палец пытался себе оторвать. И смотрел на дверь.
Пока я смотрел внутрь себя, прошло несколько минут, и вот такие дёргания оптимизма мне не добавляли. Луше надоело отсиживать попу, она получила от Фила ценные указания и куда-то убежала, прочий персонал тоже очистил обеденный зал от своего присутствия. Так что остались мы втроём – я, Фил и практически уже даже не хрипящее тело.
Но тут двери распахнулись, впуская вовнутрь новых действующих лиц.
Сначала, прям де жа вю, вбежали два парня в серых камзолах, придерживая
– Посторонние? – бесстрашно кладя руку на окончательно покрасневший лоб, повернул он голову к Филу.
– Заперты в подсобке, – отрапортовал тот, – до пострадавшего не дотрагивались, сразу после появления пятна отошли на условно безопасное расстояние.
– Это хорошо, – Мирон кивнул.
Тем временем в зале появились ещё двое, мой местный учитель Сила и мой же недоброжелатель боярин Тятьев, который при виде меня неодобрительно покачал головой, мол, как что случается, так этот новоявленный колдун обязательно тут как тут.
И не более того, все внимание вновь прибывших было сосредоточенно на пострадавшем.
– Ну как? – Тятьев пододвинул стул, разместился с комфортом. Сила уселся рядом.
– Последняя стадия, – Мирон встал, вытер руку салфеткой. Вот на его ладони ничего не появилось. – Грибница уже проросла.
– Выяснить, кто – и сжечь. Или себе возьмёшь? – Тятьев кивнул Силе.
– Не, – тот покивал головой, – чего я там не видел. Вот если бы удалось на предпоследней стадии отловить, тогда да – понаблюдал бы с удовольствием. А так подумаешь, ещё один проросший. Там уже вся грибница сформировалась, через несколько минут рассыплется. Ценности не имеет.
– А ты никак хотел бы отросток взять? – прищурился Тятьев.
– Ты меня, Север Вельминович, под приказ не подводи, – с ленцой протянул Сила, – а то сам знаешь, я человек не злопамятный, но память у меня хорошая.
Тятьев неожиданно хохотнул, легко встал, подошёл к Мирону.
– Ну что, Мирон Ипатич, забираем.
– Да, – тот потёр лоб. – Никто точно тело не трогал?
– Ну кроме меня – никто, – опередил я Фила, уже готового было сдать боевого товарища.
Мирон поморщился.
– Ну судя по тому, что вы, Марк Львович, живы и здоровы, отросток к вам не перешёл.
Я поглядел на ладонь – обычная здоровая кожа, пятно бесследно исчезло, как и чёрное зёрнышко под ним. И кивнул головой, чего человека расстраивать, от важных дел отвлекать, со своим здоровьем я уж как-нибудь сам разберусь.
– Пятый круг, – вступил в разговор Сила. – Всплеск был недавно.
– Тогда понятно, – Мирон окончательно успокоился.
Тем временем два серых камзола притащили что-то вроде гроба, Тятьев с Силой не погнушались загрузить туда тело, и покойник окончательно исчез за дверями. И Тятьев за ним. А мы вчетвером остались в трактире.
– Ты ведь, Марк Львович, ничего не понял, правда? – Сила отхлебнул пиво из огромной кружки, отломил от красного, пахнущего укропом огромного рака клешню и высосал содержимое. Мы сидели за заново накрытым столом, Фил с Мироном дегустировали наливку, а мы с Силой – пиво. На мой взгляд,
– Нет, – честно признался я.
Сила оглядел обеденный зал.
– Прислуга в подсобке, – тут же доложил Фил.
– Ну и хорошо. Так вот, поскольку тут все люди свои, и о расследованиях знают, скажу, как есть. Ты, Марк, на складе когда с Еропкиным из колдовского приказа знакомился, его подручные красную пыль нашли. Не буду подробно рассказывать, что да как, по сути – красная пыль, это споры одного гриба, в естественных условиях почти не встречающегося. Потому как для этого гриба нужен переносчик. А единственный вид, на котором этот гриб паразитировал, уничтожен почти тысячу лет назад, вместе с остальной живностью небольшого континента, на котором он обитал. Так вот, для обычных людей красная пыль – это наркотик. Практически безвредный, если не превышать определённую дозу. И очень действенный, куда там конопле или опиуму. Но вот если эту дозу превысить, а со временем потребность растёт, споры образуют грибницу, прямо в человеке. Обычно в локтевой впадине – туда пыль втирают. И вот с этого момента человек преображается – он всегда весел, благодушен, в отличном настроении. Прямо идиот, но умный – мыслительные способности тоже возрастают.
– Ещё как, – подтвердил Мирон, отрезая кусок от окорока. – Не гений конечно, но разница с прежним уровнем существенная.
– Именно, – продолжал Сила. – И живёт так человек несколько месяцев, а то и год. Иногда даже полтора, максимум – два. А потом грибница пробуждается. Это называется предпоследней стадией. В ней она при удачном стечении обстоятельств, которое карается казнью через сожжение и проклятием на весь род, начинает выделять споры. А вот если обстоятельства не складываются, за чем мы пристально следим, человек умирает. И тут опасность, в то время, когда прежний носитель гибнет, грибница может переползти на другого носителя. Но!
Тут он поднял вверх очередную клешню.
– Колдунов эта зараза никак не поражает. Только обычных людей, ну иногда – из шестого круга кого, но тех вылечить можно. А вот обычного человека – тоже можно, но дорого, дешевле помереть. Так что дотронулся кто по неведению, а так обычно и случается, ведь помочь всегда желающие находятся – и все, в девяносто девяти случаях из ста грибница решает, что ты ей не подходишь. И вот так же носитель помирает, максимум за неделю, и за эту неделю размножается в других носителях, ищет своего единственного. Так что вещь это заразная, иногда приходится и карантин вводить. Это вот сейчас Мирон Ипатич всех осмотрит, и если что – отпустит.
Фил побледнел, отложил на тарелку куриную ножку.
– Не пойму, – признался я. – Эту ведь пыль откуда-то берут. Значит, есть где-то носители, которые вот так носят в себе заразу.
– И не надо понимать, – отрезал Сила. – Вопрос государственный. После Чумы эта пыль везде вне закона. Любой, кто занимается её добычей, торговлей и употреблением – государственный преступник. Сейчас вот этого придурка, который решил в астрале полетать, личность установят, и всем его родным, близким, друзьям, даже дальним знакомым мало не покажется.