Боярышниковый лес
Шрифт:
Потом отец Флинн направился проведать свою невестку Китти. Он старался навещать ее не реже раза в неделю – просто чтобы показать, что не вся семья от нее отвернулась. Только Эдди.
Китти находилась в нелучшей форме и встретила его неприветливо:
– Есть, наверное, хочешь?
Брайан Флинн оглядел неубранную кухню: после завтрака остались грязные тарелки, на стульях разбросаны детские вещи, повсюду хлам. Гостей здесь не ждали.
– Нет, я не голоден, – ответил он, ища, куда бы сесть.
– Да уж, ел бы ты
Брайан Флинн задумался: неужели Китти всегда была такой желчной? Что-то он не мог припомнить. Может, на нее так повлиял уход Эдди к юной и соблазнительной Наоми?
– Я заезжал к матери, – осторожно признался он.
– Она что-нибудь сказала?
– Увы, почти ничего, да и в том, что говорила, смысла особого не было, – устало выдохнул мужчина.
Однако у Китти он сочувствия не вызвал.
– Брайан, ну не ждешь ли ты, что я буду над ней слезы лить? Пока она еще соображала, всегда считала меня недостойной своего расчудесного сыночка Эдди, так что пусть теперь сидит и сама со всем разбирается. Я так думаю, – произнесла Китти с каменным выражением лица.
Волосы ее были спутаны, а на кофте темнели пятна.
На долю секунды отец Флинн ощутил легкое сочувствие к брату. Если ты мог выбрать любую женщину, как это, по-видимому, обстояло с Эдди, Наоми представлялась куда более удобным и интересным вариантом. Но потом он напомнил себе о долге, обете и детях и выбросил из головы подобные мысли.
– Мама скоро уже не сможет обойтись без посторонней помощи, Китти. Вот я и подумываю дом ее продать, а саму устроить в приют.
– Я никогда ни на что в этом доме и не рассчитывала, – по мне, так давай действуй.
– Я поговорю с Эдди и Джуди, спрошу, что они думают, – сказал он.
– Джуди? Ох, да неужели ее светлость соблаговолит поднять трубку в этом своем Лондоне?
– Она приедет сюда, в Россмор, через пару недель, – пояснил отец Флинн.
– Пусть даже не думает здесь останавливаться. – Китти по-хозяйски огляделась. – Этот дом мой, он все, что у меня есть, и я не позволю семейке Эдди тут квартировать.
– Нет, что ты, мне и в голову не приходило, что она решит… э-э-э… тебя потеснить. – Отец Флинн надеялся, в его запинке не угадывался намек на то, что Джуди никогда бы не стала гостить в подобном месте.
– Так где же она тогда остановится? Не у тебя же с каноником.
– Нет, полагаю, в одной из гостиниц.
– Ну, леди Джуди, в отличие от нас, может себе позволить такую роскошь, – фыркнула Китти.
– Я подумывал о «Папоротнике и вереске» для матери. Был там сегодня: все постояльцы выглядят очень довольными.
– Это же протестантский приют, Брайан. Священник не может отправить родную мать туда, где кругом одни протестанты. Что скажут люди?
– Никакой он не протестантский, Китти, – мягко возразил отец Флинн. – В нем принимают последователей всех конфессий и неверующих тоже.
– Невелика разница, – огрызнулась Китти.
– Ошибаешься. Я поехал туда причастить желающих. На следующей неделе там открывают крыло для больных Альцгеймером. Я подумал, может, кто-то из вас захочет сам съездить и осмотреться… – Его голос выдавал накопившуюся усталость.
Китти смягчилась:
– Ты неплохой человек, Брайан, сам по себе неплохой. Такая уж тяжелая жизнь пошла: священников нынче совсем не уважают.
Он знал, что с ее стороны это было своеобразным проявлением сочувствия.
– Есть и те, кто уважает, хотя бы немного, – заметил с бледной улыбкой Брайан Флинн и поднялся, собираясь прощаться.
– Почему еще не бросил? – спросила она, подходя к двери.
– Потому что сам на это подрядился, подписался – как ни назови – и изредка могу оказаться чем-то полезным, – с грустным лицом произнес он.
– Как бы то ни было, я всегда рада тебя видеть, – сказала начисто лишенная обаяния Китти Флинн, недвусмысленно намекая: она, пожалуй, единственный человек в Россморе, испытывающий хотя бы некое подобие радости при виде его.
Отец Флинн пообещал Лилли Райан связаться с ней и рассказать, как идут дела в тюрьме у ее мужа Эйдана. Она все еще любила Эйдана и нередко жалела, что свидетельствовала против него в суде. Но тогда это казалось единственным выходом: побои стали настолько жестокими, что она угодила в больницу, а ведь у нее было трое детей.
Настроение отца Флинна не подходило для беседы с Лилли Райан, но когда его настроение имело значение? Он въехал на ее улочку.
Младший из ее детей, Донал, учился в выпускном классе местной католической школы. Дома его не будет.
– Как чудесно, отец, что на вас всегда можно положиться!
Лилли очень обрадовалась, увидев его. Пусть хороших новостей он и не принес, самую малость утешало то, что его хотя бы считают надежным. Эта кухня совсем не походила на ту, где он был только недавно. На подоконнике стояли цветы, медные сковороды и кастрюли сверкали, в углу приютился письменный столик, где Лилли составляла кроссворды, что давало ей небольшой заработок, – везде царил порядок.
Она принесла тарелку с песочным печеньем.
– Лучше не стоит, – с сожалением отказался отец Флинн. – Мне вот только сегодня говорили, что я жирный как свинья.
– Вот уж глупости, – отмахнулась Лилли. – Лишний раз по лесу пройдетесь, и все. Скажите лучше, как он там?
Призвав на помощь весь свой такт, отец Флинн попытался вычленить из утренней встречи с Эйданом Райаном хоть что-нибудь, что принесло бы пусть каплю утешения жене, которую муж сначала избивал, а теперь отказывался даже видеть. Жене, которую он всерьез подозревал в продаже их первенца случайному прохожему.