Боясь нас
Шрифт:
Она заметно расслабилась, хотя по-прежнему выглядела обеспокоенной.
— Все будет хорошо, Шелдон. Я уверена, что с ним все в порядке.
— Дело не в этом, — тихо прошептала я. Мой страх усиливался с каждой секундой. Как только слова будут сказаны, я не смогу взять их обратно. Это станет реальностью.
— Что ты имеешь в виду? Что такое?
Мне нужно было,
— Я…
Дверь распахнулась прежде, чем я успела закончить, и влетел Киран с разозленным видом. Я даже не осознавала, сколько времени прошло и сохраняющуюся угрозу, из-за которой их обоих чуть не убили.
Он заметил Лэйк, сидящую на диване.
Если я не признаюсь в этом сейчас, то, возможно, никогда.
Он направился прямо к ней.
Мой взгляд встретился с его взглядом и позволила правде вырваться наружу.
Это остановило его.
— Я беременна.
* * *
НАШИ ДНИ
Двадцать минут спустя я вошла в нашу скромную квартиру с двумя спальнями, которая сильно контрастировала с роскошью, в которой я выросла. Самое приятное то, что мне было все равно, потому что она была моей — нашей.
Я опустила Кеннеди, которая немедленно поплелась в поисках неприятностей в неизвестные места. У меня были строгие инструкции для нее не заходить в ванную и на кухню, но на случай, если мой маленький, упрямый торнадо решит не слушаться, я поставила защитные решетки.
Ее игрушки хранились в коробке в гостиной, поэтому я знала, где будет ее первая остановка. У меня был примерно час, чтобы приготовить ужин, прежде чем она снова отправится в путь, поэтому я обычно ждала, пока она устанет, и укладывала ее на ночь, прежде чем делать домашнее задание или учиться.
У нас был распорядок дня, который нам подходил. Бывали и плохие дни, когда мать-одиночка и ребенок сбивались с графика, но мы любили друг друга, несмотря на это. Этого было достаточно, потому что так должно было быть.
Кроме того, Кеннеди не была лишена любви. Мне было более чем достаточно помощи, когда она мне была нужна. Ее существование изменило не только мою жизнь, и я никогда не забуду тот день, когда узнала, что беременна. Я думаю, что это был первый раз, когда Кирана Мастерса что-то испугало.
Вместо того чтобы приступить к ужину, я последовала за ней в гостиную и наблюдала за ней из прихожей.
— Мама. Мультики.
Звук голоса моей маленькой девочки вырвал меня из мыслей. Ее темные глаза, очень похожие на глаза ее отца, уставились на меня.
Видимо я двигалась недостаточно быстро, так как она взяла пульт с журнального
— Мама, я смотрю мультики. — Нажимая при этом все без исключения кнопки.
Я изучала ее, пока она сосредоточенно хмурилась, высматривая любые признаки расстройства. С каждым днем она становилась все более независимой и яростной. Я знала, что помощь ей только расстроит ее, поэтому терпеливо ждала, пока она во всем разберется. Моему маленькому гению не потребовалось много времени, чтобы найти подходящий канал, и когда она это сделала, я оставила ее одну и пошла готовить ужин.
Поначалу адаптация к материнству была непростой, а когда я наконец приспособилась и нашла ритм, все наладилось. Год назад у Кеннеди диагностировали эпилепсию. Первый раз, когда у нее случился припадок, это были самые страшные секунды в моей жизни. Несмотря на то, что этот эпизод длился недолго, той ночью я срочно отвезла ее в больницу, не зная, что к чему, и умирала каждую секунду. Из-за ее нежного возраста врачи решили оставить ее на ночь, но были готовы назвать это единичным инцидентом. Так продолжалось до тех пор, пока не прошло двадцать четыре часа, как у нее случился очередной припадок. Пара анализов подтвердила опасения врачей, что это эпилепсия.
Я помню, как подумала, что она была слишком молода.
Слишком невинна и недостойна.
Ощущение беспомощности, пока она страдала, вывернуло меня наизнанку и разорвало на части. Каждый день я переживала, что простой заботы о ней будет недостаточно, и я во второй раз потеряю любовь всей своей жизни.
Год назад я думала, что готова оставить Кинана в своих воспоминаниях, но когда подумала, что теряю Кеннеди, то начала искать его. Я вновь открыла рану ради жизни, которую мы создали. На мгновение я поверила, что он имеет право знать, хотя это было его решение уйти. Но когда я не смогла его найти и начала понимать, что он ушел навсегда, рана зажила по-другому.
Я ненавидела его за все, через что он заставил меня пройти ради любви. В конце концов, больше всего обидно было то, что ему пришлось уйти, а мне пришлось держать в руках осколки.
Когда ужин был готов, я положила ее любимое блюдо — макароны с сыром — в миску с нарезанными на мелкие кусочки сосиской.
— Кеннеди, я приготовил твой любимый!
Я ждала с улыбкой. В мгновение ока она появилась у решетки и сверкнула зубастой ухмылкой.
— Фрэнкс? — она взволнованно кричала, и ее «р» звучало как «л».
Мой мобильный зазвонил, когда я открыла дверцу. Я усадила ее в кресло и поставила перед ней тарелку с макаронами и сосиской, прежде чем взять трубку.
— Привет, Лэйк.
— Не приветкай мне. Как прошло?
Я изобразила раздражение и вздохнула:
— Знаешь, чем больше ты с ним, тем грубее становишься?
Я никогда бы не подумала, что женщина, которой сегодня является Лэйк Монро, была той же робкой, наивной девушкой, над которой безжалостно издевался ее нынешний парень.