Бояться поздно, Идиатуллин Шамиль

Бояться поздно

на обложку

Идиатуллин Шамиль

Шрифт:

Никто не откликнулся. Азат решительно шагнул в гостиную, ритуально повторив предупреждение, и замер.

Отвечать оказалось просто некому, хотя народу было что в загадке про огурец. В гостиной стоял полумрак и не самый типичный для загородного отдыха запах: не перегара, не алкоголя и не каких бы то ни было курений, а свежей зимы, еды, дыма — и самую малость хороших духов. Гости, плотно одетые, лежали. На диване, по креслам, а кое-кто и на полу. Неподвижно и беззвучно. Это Азату не понравилось, но, в конце концов, методы досуга и отхода ко сну, избранные гостями, специально заплатившими за это, администрацию базы не касались. Еще меньше ему понравилось, что дверь в кладовку не заперта,

а приоткрыта.

Азат быстро прошел через гостиную, едва не наступив на руку странно одетого мужика, распростертого на полу за креслом. Включив фонарик, он сразу сунулся за стеллаж, отодвинул фальшивую панель из вагонки и облегченно вздохнул. Несгораемый шкаф покоился на месте и, судя по пыли, видной в ярком косом свете, был нетронут.

Азат тоже не стал его трогать — дурной он, что ли, лезть в чужое режимное хранилище, да еще с какими-то секретнейшими цифровыми ключами внутри, о которых ему, пока гремел корпоратив, по огромному секрету рассказали три пьянющих спецсотрудника. Сняв лицевую панель выключателя, он отжал кнопку сигнализации, выскочившую из гнезда при вторжении. Снова взводить сигнализацию при выбитой двери было глуповато, но Азат таки взвел, приладил косяк и затворил дверь. Будет не защитой, но средством оповещения — например, о том, что гости снова проснулись и буянят. Сам Азат никого будить не собирался. Утром пообщается и взыщет ущерб согласно приложенному тарифному плану. Спасибо хоть бильярд не ухайдакали.

Он направился к бильярдному столу проверить, так ли это, и опять чуть не отдавил руку мужику в черной униформе, ладной и вроде дорогой. Мужик раскинулся на полу лицом в основание кресла, а рука, которую Азат с трудом миновал второй раз подряд, неловко возлежала на красненьком ноутбуке. Никак этому мужику не подходящем. Подходящем, скорее, девице, тоже уткнувшейся лицом в кресло, только уже в его спинку.

Девица была вроде из компании, снявшей домик, а вот мужик знакомым не казался. Еще двое, разбросанные по полу чуть подальше, у дивана и другого кресла, вроде были из четырнадцатого. Надо же, познакомиться успели и в гости напросились. Или так пришли?

Азат покатал в голове эту мысль, но тихая обстановка и, главное, ноутбуки рядом с каждым из форменных мужиков гасили беспокойство, хоть и выглядели странновато.

Что я знаю про ролевые игры и их завершение, сказал себе Азат и двинулся дальше — но тут девица в кресле захрипела. Он остановился, глядя на нее с брезгливым сочувствием, и тут же отвлекся: показалось, что из-за кресла высунулся и тут же исчез пушистый хвост.

— Алька? — позвал Азат вполголоса.

Девица неловко дернула ногой, свешенной через подлокотник, и захрипела снова. Отчаянно. Будто хотела что-то сказать сквозь кошмар и скарлатину.

— Ты чего? — нерешительно спросил Азат. — Тебе дурно, что ли?

Девица снова дернула ногой и, скрипуче застонав, повернула лицо к Азату. Азат охнул. Полумрак не скрывал, что лицо было синеватым с бурыми пятнами, а губы и правая щека дергаются очень быстро, как бабочка под абажуром.

Попил matruska sal?ngan cay [28] под хоккей, с тоской подумал Азат, не теряя времени на проверку остальных гостей, потому что и так все было понятно — наконец-то, но вроде бы не слишком поздно. Он вызвал скорую, которая отозвалась мгновенно и обещала прибыть через двадцать минут.

Чай с душицей (тат.).

Крикун позвонил немедленно — отследив, очевидно, вызов скорой по своей системе. Теперь он был вдвое громче и решительнее.

Азат послушал, убедился, что ничего существенного не дождется, и сказал:

— Да пофиг мне ваши ключи, безопасность и прочее. Тут дети умирают.

Он сбросил сигнал и метнулся в ванную, на ходу припоминая, что там положено делать с человеком при тяжелом отравлении.

Когда сирены приблизились и стали невыносимо гнусными, Кормитель поспешно выскочил из комнаты. Сирены почти сразу смолкли. Молодец, подумала Аляска, вылезая из-под кресла и осматриваясь.

Опасные по-прежнему валялись на полу и больше не были опасными, а Веселые, которые опасными не были никогда, теперь, кажется, скорчились чуть сильнее, и от лиц их пахло еще неприятней. Так пахло бы, наверное, и от морды Аляски, если бы она куснула еду из руки Большого, а не его самого.

Веселые пытались накормить Аляску, развлекали ее, перепрыгивая с задорными воплями, понарошку пытались задавить и сделали так, что теперь она могла в любой момент юркнуть в другой мир, странно плоский и всего с одним запахом, тревожным и неприятным, зато яркий и целиком состоящий из радости. Там были коробки и ящики, в которые можно было прятаться, там были гардины и покрывала, по которым можно было забираться к высоченному потолку, там были уставленные смешно падающими предметами столы, перекатывающиеся шарики, щели, подвалы, чердаки, кустарники, леса, поля, а в них незнакомые, но интересные животные, иногда с топотом играющие в догонялки и ржанием сбивающие с веток листья и невообразимых птиц, — и всегда было чарующее ощущение, будто тебя вот-вот кто-то догонит, но никто никогда не догонял.

Аляска еще раз цапанула когтем пятку в шерстяном носке, убеждаясь, что пятка дергается и что ее хозяйка дождется помощи, которая уже хлопает входной дверью и сейчас устроит здесь долгую суету и гомон. Этого Аляска не любила.

Успокоитесь — вернусь, подумала она. Наверное.

Аляска презрительно чихнула и пошла навстречу радости.

Выходные данные

Литературно-художественное издание

Идиатуллин Шамиль Шаукатович

БОЯТЬСЯ ПОЗДНО

Роман

Главный редактор Елена Шубина

Ведущий редактор Дана Сергеева

Литературный редактор Анна Воздвиженская

Корректоры Ирина Волохова, Лариса Волкова

Компьютерная верстка Елены Илюшиной