Бойцы Агасфера (Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы)
Шрифт:
Рядом с ним…
— Не спеши, Эрлих!
Альда пытается улыбнуться, полупрозрачная ладонь тянется ко мне.
— Не спеши!
[…………………………..]
…Белый город, белая пристань, белая дымка над белым миром, белый огонь в глазах…
[…………………………..]
— Все-таки догадался? Ты не умеешь целоваться, мой Эрлих!..
Ее лицо совсем рядом — живое, улыбающееся. Настоящее.
— Альда…
— Нет!
Ладонь — теплая, тоже настоящая, коснулась моей щеки.
— Альды Клеви, вздорной девицы, видевшей непонятные сны,
Где мы? Белая пристань, белая гостиная, темная комната с зелеными цифрами «3.45», зал дома «Salve», черный коридор Туннелей? Не поймешь. Ничего — и все вместе, все сразу.
— Альда! Я должен был прийти раньше, не должен был вообще исчезать, я струсил, струсил!..
Ее губы не дают говорить.
— Ты пришел вовремя… Эрлих. Останься пока Эрлихом, ладно? Ты ни в чем не виноват, ты просто видел сон, и я видела сон. Сон кончился, мой Эрлих! Мы оба проснулись. Теперь — по-настоящему!
Мир скользит, меняется каждый миг, грубая серая стена сменяется бархатом портьеры, зеленой весенней листвой… Разве мы проснулись? Разве я проснулся? Разве она…
Ведь Альда… УМЕРЛА!
— Нет, — стриженая улыбается. — Никто не умер, Эрлих! Я проснулась, ты успел. Все-таки вытащил меня из нелепого сна. Теперь вспоминаю, смешно даже. У твоего бога явно нет вкуса!..
Теперь вокруг плещется море — незнакомое, зеленое, теплое. Острые гребешки волн играют у наших ног.
— И не вздумай меня оплакивать, глупый Эрлих! Не вздумай! Мы скоро снова увидимся. По-настоящему, как сейчас. «We're foot — slog — slog — sloggin' over Africa». Помнишь?
Не отвечаю. «Тот, Кто властен в Гипносфере, подарит вам обоим еще несколько минут». Спасибо, Джимми-Джон!
— Смотри, Эрлих!
Ее рука тянется вверх. Выше, выше…
Не хочу! Знаю, что там.
…Красное переливающееся облако, оранжевые сполохи, желтый огонь, зеленые квадраты, голубое ущелье, синие сталагмиты, фиолетовая пропасть…
Черный!
— До сих пор боишься радуги, Эрлих? — голос Альды звенит, переливается всеми цветами. — Зачем ты веришь злым книгам, написанным злыми людьми? Радуга не символ гибели, она — знак перемен. Будет нечто новое, непонятное, но будет, обязательно будет!.. Радуга — всегда надежда. Дождь кончился, впереди солнце, впереди — синее небо.
— Черный! — вздыхаю я. — Черный цвет, Альда!..
Зачем я спорю, зачем? Несколько минут, прощальный подарок Джимми-Джона. Пусть стриженая думает, что все хорошо, нелепый сон позади, впереди только солнце, только синее небо…
— Так всегда бывает в жизни, — ее лицо становится на миг серьезным, очень взрослым. — Ты сам это знаешь, Эрлих! Цветов много, черный — лишь один из них. Посмотри — нижняя полоса совсем узкая, ее почти не видно!
Как хочется согласиться! Черная кайма и в самом деле почти незаметна. Она исчезает, распадается чернильными точками-брызгами.
[…………………………..]
«Смерть — всего лишь миг, а жизнь такая длинная…»
Наверное, ты права, бабушка. На какую-то секунду я даже этому верю.
«Может, это и не так важно? Может, куда важнее понять, что этот мир будет таким, каким ты захочешь его увидеть?»
Понять? Для начала хорошо бы понять, КАКИМ ИМЕННО я хочу его видеть!..
[…………………………..]
— Очнись, не то позову Питера Пэна!
Руки Альды сжимают меня за плечи, теребят, не дают исчезнуть, раствориться в безжалостном сиянии многоцветного неба.
— Что стоишь? Полетели!
Не успеваю даже понять. Не успеваю вдохнуть поглубже…
…Медленно-медленно, осторожно-осторожно, затаив дыхание, тихо, не спеша. Мы над морем, над зеленой неровной водой, мы — пылинки многоцветной радуги, частички неба и солнца. Дальше, дальше, к переливающему огнями небесному своду! Все плохое исчезло, сгинуло, унеслось легким морским ветром. Еще немного, самую малость…
Есть!
Небо над нами, небо под нами, небо вокруг. Радуга плещет, захлестывает, притягивает. Мы летим, мы поднимаемся — выше, выше, выше.
[…………………………..]
— Вспомнила! Я вспомнила, Эрлих! Я ведь не Альда Клеви. Я…
[…………………………..]
76. МЕЧ ГЕДЕОНОВ
(Rezitativ: 2’53)
Очечки маленькие, стеклышки узкие, и весь он маленький, узкий. Никакой. Сразу понятно: не маска, не герой с обложки — персона собственная.
Мы с Ежиком в тех же шезлонгах. Персона — перед нами, с ноги на ногу переступает. Странная персона! Не Акула, не демон-коротышка. Как по мне — бухгалтер. Или ревизор, только без портфеля.
— Hallo! Miss Beranek? Mister Tom Tim Tot?
Значит, новенький. Неинсталлированный. Откуда только взялся, бухгалтер?
— Сейчас! — Мирца поморщилась. — Отконвоирую к компьютеру. Сиди, Тимми, с тебя все равно толку…
Что верно, то верно. Толку с меня — чуть.
[…………………………..]
— Заткнись, Тимми, понял! Заткнись!..
— Заткнусь. Только ничего не изменится! Альда умерла.
— Знаешь, я тебя даже по… физии лупить не стану. Просто подумай о том, что Елена Беранек тоже умерла. Приятно напоминать?
— Елена Беранек не умерла, а пошла на повышение. Персональная планета и титул богини… Неплохо!
— Сволочь же ты, Тимми!
[…………………………..]
О госте нам любезно сообщил тот же компьютер. Оказывается, связь нам еще не отрубили. Джимми-Джон постарался — внешне это напоминало обычный Интернет. Односторонний, правда. Вроде диалога с покойником.
Итак, мистер Гедеон. Ожидал я отнюдь не бухгалтера. Гедеон-Разрушитель из колена Манассиина, седьмой Судья Израилев, полчища мадианитян поразивший! Такому тут и место. Коротышку-нечисть прогнали, значит, пришлют кого пострашнее. «Трубите трубами вашими вокруг всего стана и кричите: меч Господа и Гедеона!» Надо же, помню!