Бойня
Шрифт:
…Капитан очнулся в углу под одеялом и, приходя в себя, увидел, что рядом стоит Марина и пытается заговорить с ним.
— Хэнк, ты жив? Как мне помочь тебе? Ответь, не молчи…
— Да вроде жив, — нашел он в себе силы ответить. — Дай мне отдышаться немного.
Девушка подала ему его сигареты, пистолет, часы. Фрост напряг память и вспомнил, что перед началом пыток Пилчнер говорил, что было восемь часов. Теперь стрелки показывали начало двенадцатого.
Капитан посмотрел на посла, сидящего в дальнем углу с руками, положенными на
— А где Пирлблоссом? — спросил Хэнк, и сам поразился спокойствию своего голоса.
— Охраняет тех двух негодяев, которые держали под мушкой нас, — ответил Нифкавиц. — Если он нужен, можно послать Марину…
— Не надо, — покачал головой Фрост. — Вы с Мариной спасли меня от верной смерти, буду в долгу перед вами по гробовую доску.
Неожиданное спокойствие и даже флегматичность в собственном голосе не на шутку перепугали капитана, и он сделал вывод, что, вероятно, повредился рассудком.
— Очень хочется курить. Прикурите мне сигарету.
— Хэнк, — раздался голос Марины, — с тобой точно все в порядке?
— Да все хорошо, не волнуйся. Только теперь я прошу тебя, девочка, не смотри. Я убью этого сукиного сына. Пожалуйста, отвернись.
Фрост медленно поднялся и, шатаясь, сделал несколько шагов. До него дошло, что на нем совсем нет одежды, но он отвел в сторону руку девушки, протягивающую ему одеяло. В углу стоял огромный нож-мачете, которым, вероятно, рубили ветки. Капитан взял его, развернулся и медленно направился к Пилчнеру.
— Встаньте, господин посол, — услышал он собственный голос.
Тот поднялся, руки его дрожали, а спереди брюк стало расплываться мокрое пятно. Фрост помнил, как он неуклюже обхватил рукоятку мачете обеими руками, замахнулся, словно бейсбольной битой, длинное лезвие со свистом разрезало воздух, и голова Пилчнера с костяным стуком ударилась о пол, словно кокосовый орех, свалившийся с пальмы. И он сам рухнул без сознания…
Капитан открыл глаз и прямо перед собой увидел склонившееся лицо Марины.
— Где я? На поезде?
— Тихонько, Хэнк. Мы освободили первый вагон и теперь тут только ты и я. Ты спал…
— Боже, как болит голова. Наверное, не надо было мне убивать Пилчнера.
— Он это заслужил.
— Да, это уж точно. Ты знаешь, что завтра утром нас должны догнать террористы? Или сегодня утром — я не знаю, какой сегодня день. Помоги мне подняться.
— Нет, тебе нужно лежать! — запротестовала девушка. — Тебя даже еще не осмотрел врач. Он сейчас занимается теми, кого ранили во время захвата поезда послом. Не вставай!
— Не нужен мне врач, — проворчал Фрост и с трудом поднялся на ноги. Марине пришлось смириться с этим, и она помогла ему одеться, так как руки его сильно дрожали. Словно готовящийся к схватке с грозным быком тореадор, он с помощью девушки натянул наплечную кобуру и вложил в нее браунинг, с которым его чуть не разделила судьба.
Одевшись и вооружившись, капитан почти полностью вернул былую уверенность в себе, если бы не болезненное ощущение в тех местах, куда ему прикладывали электрические контакты. Но он все-таки надеялся, что гнусные мучители не лишили его… — он даже себе не стал уточнять, чего именно.
Болела каждая мышца тела, голова, казалось, распухла, но Фрост заставил себя собраться — было уже полпятого и до рассвета оставались считанные важные часы. Он вышел из вагона и увидел стоящего на часах Нифкавица и подошел к нему, поеживаясь от прохладного предутреннего воздуха.
— Спасибо тебе, брат, — неловко проговорил он, угощая его сигаретой.
— Да ладно, забыли, — ответил тот. — А ты все сомневался, доверять мне или нет. Сможете вы с Пирлблоссомом снова завести это железное чудо?
— Надо постараться сделать это и уходить отсюда как можно быстрее. Утром сюда примчится целая банда террористов, да и генерал Коммачо не заставит себя ждать. Не хотелось бы открывать войну на два фронта, наш бронепоезд этого просто не выдержит.
— Как далеко, по-твоему, до Мексики? Там нам помогут, мы подкупили кое-кого…
— О, приятно слышать, — обрадовался Хэнк. — Часов четыре-шесть езды. Пойди скажи Пирлблоссому, путь все наши садятся в вагоны, вооружаются и готовятся к дальнейшему пути. Морских пехотинцев и наемников надо положить на крышу, чтобы они могли вести круговой обстрел. А самому тебе приказываю ни на шаг не отходить от президента и его жены. Я буду с Мариной, хочу еще проверить кое-что.
Фрост повернулся и снова взобрался в вагон, Марина ждала его, сидя на стопке одеял, набросив на грудь простыню.
— Хэнк, иди ко мне, я понимаю, как тебе больно…
Он подошел к девушке, отставил винтовку в сторону и опустился рядом на колени.
— А вдруг это утро станет последним для нас? — прошептала Марина и начала расстегивать ему рубашку. — Не бойся, все будет хорошо, им не удалось покалечить тебя, я уверена.
Он обнял ее и вдруг почувствовал дрожание вагона — видно, Пирлблоссому удалось развести пары в топке паровоза. Хэнк лег рядом с девушкой, нашел в темноте ее губы и нежно прильнул к ним…
Глава семнадцатая
— Фрост, ты выглядишь совсем уже неплохо, — сделал ему комплимент Нифкавиц, когда он зашел в вагон и увидел спящего в углу президента. — Доктор говорит, что он тоже выздоравливает.
— Вот и хорошо. Будь здесь, пока мы не доберемся до мексиканской границы. Да, чуть не забыл, ты узнал, кто еще работает на ЦРУ?
— Пирлблоссом, а я даже не догадывался.
— Отличный парень, на кого бы он ни работал. Ладно, пойду проверю остальных и загляну в кабину машиниста. Когда начнется стрельба — думаю, ждать осталось недолго — надо будет выжать из паровоза все, на что он способен и уходить на всех парах. Помни — твоя задача — охрана Агилара-Гарсиа, что бы ни произошло с поездом.