Божье око (сборник)
Шрифт:
Тут же исчезло тяготение корабля и вырубилось освещение. «Смертельный шип» стал мертвым шипом. Ферникс полетел кувырком во тьму и на скорости врезался в пиллерс переборки. Его ногу захлестнуло куском веревки, и он остановился рывком.
Раскинутые руки сообщили ему, что он удачно рухнул на кучу брезента, а мог на острые края ящиков с инструментами. Знание Устава Погрузки подсказало, где именно в огромном трюме он сейчас находится. В стене неподалеку находится почка спасательных капсул. Он осторожно стал двигаться боком, не решаясь отпустить переборку в темноте и невесомости, но стараясь идти как можно быстрее.
Переборки в разорванном и перекрученном корпусе покорежились, температура
Нащупав стену трюма у внешней обшивки, он медленно шел к исчезнувшему переднему отсеку, пока не нащупал набухающую почку капсул, и наконец - механизм входного шлюза. Нужен был хоть небольшой свет, чтобы соединить прорези для срабатывания механизма, и потому он покачал живицу, пока люминесцентные почки на правой руке не засветились зеленоватым, отбрасывая свет на. железное дерево.
На миг мелькнула мысль, сожаление, о том, что его корень может передвинуться только на длину побега от назначенной грядки и будет ждать смерти без него. В такой крайности он не был обязан им лояльностью, и они не ожидают ее, но он надеялся, что они будут думать о нем хорошо. Они были нейтерами - бесполыми, одноразовыми, и знали об этом, а он, свободно перемещающийся производитель офицерского класса, нес в себе дар новой жизни. И вопроса не было о том, чтобы погибнуть с ними, хотя слезливые баллады и сочились подобными идеями. Но они, твердые прагматики, такое поведение назвали бы идиотским. И правы были бы.
Он совместил прорези шлюза и вышел в образовавшуюся щель. Как только он закрыл за собой внутренний порт, автоматика мягко выбросила капсулу в космос.
Он снова активизировал люминесценцию, чтобы найти приборную панель и свет. Тесное помещение осветилось слабым светом - ватт сорок, не больше. Для его глаз такой свет был ярким и слегка опасным: для культуры, где мало что делалось из металлов, токонесущие медные провода были постоянной угрозой для дерева, как их ни изолируй.
Чтобы узнать, где он сейчас по отношению к «Смертельному шипу», он активизировал поток энзимов через железное дерево корпуса, активизировал до степени, которую считал подходящей для оптимального зрения. Тогда он увидел темный корпус, закрывающий звезды. Передний отсек исчез полностью, и посередине корабля под трюмами брюха зияли неровные дыры. Если рядом и плавали другие капсулы, он их не видел.
Зависнув в невесомости над приборами, он посмотрел направление трехмерного компаса и увидел, чтб указующий луч сияет ровно, без вспышек от обломков корабля. Путь был ясен и долг-понятен - вернуться в Родной Мир и принести споры своей жизни.
Последняя, уже ненужная ракета попала в «Смертельный шип», когда Ферникс потянулся к приборам и почти их достал. Безмолвный взрыв ослепил глаза, потом грохот оглушил слух и удар встряхнул капсулу. В неясном свете нависла огромная броневая плита «Смертельного шипа», медленно вращаясь, и скользящим ударом двинула капсулу, заставив ее кувыркаться.
Доля секунды была у Ферникса, чтобы выругать себя за беспечность - сразу не пристегнулся. Потом его скорченное, перепуганное тело заметалось, отпрыгивая от стен, пока голова не стукнулась обо Что-то твердое и сознание не померкло.
Он пришел в себя, вися в воздухе, с поджатыми ногами, руки обхватили голову. Тяготения не было, капсула свободно падала. Куда?
Медленными плавающими движениями он подобрался к упору для руки, но обнаружил явную скованность в правом боку. Накачав живицы в светящуюся почку на пальце, он склонил голову к реберным пластинам и с отвращением увидел, что деформирован. Пластины сломались и срослись, пока он плавал без сознания, но срослись неровно, потому что Тело было свернуто, а не вытянуто. Это можно исправить
Его неприятно поразил тот факт, что даже для того, чтобы залатать сустав понадобились бы месяцы отключения тела - лежать в коме, пока центральная система сосредоточивается на лечении. (Он мрачно вспомнил, что краснокровые лечатся быстро, чуть ли не на ходу.)
И только Создатель знает, где он сейчас болтается в космосе.
А что сломало ему тело?
В капсуле острых углов нет. Что-то сломалось и выставило шипы?
Как ни ужасно, да. Игла компаса вывернулась, и прозрачная стеклянистая оболочка, черная от живицы, валялась рядом разбитая.
«Я пропал», - подумал он, но отчаяния еще не было: были действия, которые надо предпринять, а потом уже глядеть в глаза отчаянию. Он покормил корпус, создал окна. В корпусе просветлели площадки, открывая вид на темноту и сверкающие точки далеких звезд. От «Смертельного шипа» и следа не осталось, наверное, он далеко уже сдрейфовал от корабля после взрыва. Ферникс поискал Родной Мир, бледно-зеленый, но не мог найти, и более синего мира краснокровых врагов тоже.
Он терпеливо осматривал небо, пока не увидел двойную звезду и не понял с ужасом, что поиск окончен. Она еще была видна - как пара излучающих далеких точек. Меньших звезд и следа не было, слишком они тусклые для такого расстояния.
Его неимоверно далеко унесло. Расстояние невозможно было оценить, он только из какой-то давней лекции помнил, что двойная звезда так выглядит с орбиты пятнадцатой темной планеты - самой далекой.
Это зрелище предвещало не месяцы лечения, а годы.
Или повреждение мозга…
Каждому офицеру полагалось носить в кармане зеркальце. Ферникс осмотрел череп спереди и с боков, насколько это было возможно. Виднелись небольшие припухлости заросших переломов, свидетельствующих, что черепная коробка была сильно разбита по лобным и височным долям. Рост мозговой ткани восстановил форму черепа, но следы переломов были достоверны. В столкновении с обломками «Смертельного шипа» он сильно врезался головой… во что?
Приборная панель потрескалась и прогнулась, рычаги обломились или заклинились в крайнем положении. Вот так и произошел удар. Предельное ускорение держало его в бессознательном состоянии до последней капли горючего, и тогда он повис в невесомости и пошло исцеление.
Ферникс со страхом посмотрел на индикаторы топлива. Индикатор Полета Вперед показывал полную пустоту бака, и стрелка лежала у дна.
Бак Реверса еще был полон, и горючего хватило бы для погашения скорости и остановки капсулы - хватило бы, как он с ужасом понял, чтобы оставить его еще вдвое дальше, чем он сейчас, потому что заклиненная панель заклинила и рулевые двигатели. Ему теперь не повернуть. Только бесполезный рычажок торможения свободно ходил по направляющим. Соединения под панелью, может быть, еще работают, но у него нет средств, чтобы до них добраться, и инженерного умения, чтобы хоть что-нибудь сделать, если бы это удалось.
Он не просто погиб, он заживо в гробу.
Он сел в кресло пилота, и что-то вроде отчаяния, вроде страха потрясло его разум, но его вид не был подвержен деструктивным эмоциям. Он сел и подождал, пока пройдет спазм боли в ушибах.
Его действия направляла вся его культура; и вопроса не могло быть, что теперь делать. Он офицер, носитель семени, и следующее поколение должно получить свой шанс родиться, как бы этот шанс ни был мал. Очень мал. Еще миллион лет эта капсула может дрейфовать, пока ее найдут, и не попадать в гравитационное поле планеты, тем более планеты, пригодной для жизни, но Императив отвергнуть нельзя. Императив никогда не формулировался словами, он был в генах, и был неотменим.