Божественная любовь
Шрифт:
Нечего удивительного, что маленькой кузины эльфийки тут не оказалось. Аура темной магии и насильственной смерти витала над кругом камней столь плотная, что ощущалась без малейших усилий со стороны богов. Скорее, стоило постараться, чтобы отгородиться от лезущих в уши отпечатков чужих мук и предсмертных проклятий. На месте Бэль ни один из лоулендцев не стал бы задерживаться среди камней дольше тех мгновений, которые потребны на то, чтобы поднять свои выкинутые зловредным порталом кости с жертвенного ложа и убраться за пределы круга.
Хорошо еще, приземление-перенос
– Они были здесь. Служанка повредила ногу, принцесса поддерживает ее. Далеко они уйти не могли.
Словно в ответ на рычание зверя откуда-то из леса, обступавшего поляну с камнями, донесся жалобный, отчаянный крик. Не сговариваясь, боги устремились на голос.
Дельен раскинулся в кресле с таким видом, будто занял место в театральной ложе, а не зале пыток. Хейлах садиться не стал, зато прислонился к стене в не менее расслабленно-мирном состоянии. У обоих мужчин выражение лиц было таким невозмутимо-скучающим, что становилось совершенно непонятно, какого драного демона они делают среди нескольких верстаков с пыточными принадлежностями самых причудливых конфигураций, зачем на жарких углях жаровни калится ряд инструментов, и к чему в разных частях зала вмонтированы крепления, козлы и цепи.
Известно, в ряде миров для повышения эффективности допросов издавна используется тактика «добрый и злой служитель правосудия». Первый запугивает жертву, второй проявляет показное сочувствие и вытягивает из подозреваемого признательные показания.
В Мэссленде же была принята иная, в ряде обстоятельств куда более продуктивная система. В подвале королевского замка к услугам жертвы были целых два «злых полицейских». Попавшему под своды зала пыток достаточно было одного взгляда на принца и палача, чтобы понять, пощады ждать не стоит и запираться, если желаешь сохранить жизнь и кое-какие кости в целости, бессмысленно.
Вот потому Дельен откровенно скучал. Первые три арестанта вывалили на него целую кучу признаний, но все эти горе-заговорщики на деле оказались лишь пешками в большой игре и никто не обладал знаниями об общей картине интриги. Мало того, жалкие хлюпики так торопились признаться во всем и сразу, что ни один из инструментов, если не считать таковыми улыбку Хейлаха, в ход пущен не был.
От зевоты сводило скулы, пожалуй, следовало немного поспать. Из-за всех этих любовных волнений, посольства, похищений и прочих тревог принц не спал более трех суток, а энергии израсходовал изрядно.
Очередной заговорщик, введенный в зал стражей, остановился между принцем и палачом и обозрел инструменты и допросчиков почти с удовольствием. Кажется, ему было лестно. Три гладких, по нынешней моде, хвоста в змеиной чешуе, насыщенно-лилового цвета с зелеными переливами, закрутились спиралями. Чешуя на шее вздыбилась кружевом второго воротника.
– Герцог Фрэган, – гостеприимно осклабился палач, и взгляд его добрый-добрый,
– И зачем же вам, герцог, в заговоры поиграть захотелось? – лениво уточнил Дельен, потирая щеку, где кружилась в черном вихре хрупкая адиалла.
– Скучно, принц, скучно, – лиловый и зеленый глаза Фрэгана заискрились почти радостно. Герцог всегда обожал посплетничать, не изменил себе и теперь. Стоял посередь допросной, с браслетами, лишающими возможность применить любую магию и божественную силу, а радовался, как пацан, после первой ночи в борделе.
– Бедняга, – скривил губы старший принц. – И как же вы желали развлечься? Поведаете нам сами или для начала согреться желаете?
Страж Границ гостеприимно кивнул на жаровню с раскаленными орудиями пыток.
– Если только бокалом вина горло промочить, – вежливо устранился от тесного знакомства с предметами герцог.
– Расплавленное золото подойдет? – оживился Хейлах.
– Нет-нет, у меня не настолько першит в глотке, – «великодушно» отказался от высокой чести сплетник.
– Жаль, – огорчился палач, снова замер у стены в расслабленной позе и заскучал. Этот тоже собирался говорить без принуждения…
И потекла «мирная» беседа заговорщика и его высочества, выслушивающего со всем вниманием идиотскую повесть о том, как герцог Фрэган решил поразвлечься, усадив на трон Натаниэля без ведома оного. Младший принц ныне пребывал в очередном творческом запое. Для начала заскучавший герцог собрался задурить головы приворотами нескольким ключевым политическим игрокам. Братьев-близнецов – Тивандэра и Шанкара, средних сыновей Млэдиора -отравитель не рассматривал в качестве реальных претендентов на трон. Эта сладкая парочка, тут Дельен был совершенно согласен со сплетником, передралась бы вусмерть куда раньше, чем отыскала общий язык. Заклятье вызова нарушило допрос.
– Мой лорд, птица улетела, – выпалил условную фразу стражник-дозорный, поднявшийся для разговора с принцем на самую высокую башню замка. Туда, куда не дотягивались щупальца могущественного влияния болот, глушащие всякую магию, кроме магии самого Стража Границ, некогда принявшего посвящение, даровавшее ему не только ворох многочисленных почетных и не слишком обязанностей, но и кое-какие выгодные льготы, вроде этой.
Кодового упоминания о птичках оказалось достаточно, чтобы Дельен взметнулся с кресла и, к великому разочарованию Фрэгана, перепоручил увлекательный допрос палачу:
– Закончишь без меня.
Бог перекинул Хейлаху пишущий показания кристалл, который крутил в руках, и телепортировался из залы в свою резиденцию.
– Когда? – первым делом бросил вопрос Дельен, распахивая скрытую дверь в пустующие покои. Принц прошел внутрь комнаты, огляделся. Ни следов борьбы, ни поспешных сборов. Только книга сказок, стоявшая прежде в шкафу, лежит на подоконнике, раскрытая на странице с иллюстрацией. И красавица Дое смотрит со страницы дерзко, осуждающие, с насмешкой. «Упустил ты, принц, свое кареглазое счастье!».