Божественная некромантия, или Тайны Океана Миров
Шрифт:
— Жаль, никто не уцелел, — огорчилась Элия возможным затруднениям в распутывании интриги.
— Не жаль, — возразил Громердан, поднимаясь с неудобного для любого, кроме него самого, каменного ложа и возвращаясь мягким, удивительно плавным шагом к месту схватки. Колебатель Земли поднял один из каменных осколков, на котором запеклась кровь. — Этого хватит. В нашем роду есть хорошие некроманты-ловцы душ, я узнаю правду, и виновные понесут наказание.
Понимая, что опасность нового буйства корней миновала, Элия аккуратно присоединилась к своему спутнику.
— Удачно, — умиротворенная улыбка прорезала каменное лицо мужчины. — Деревья сыты и будут спокойны. Нам повезло, принцесса.
— Как мне сказали,
— Самоуверенный идиот, — буркнул диагноз Громердан, у которого несколько испортилось настроение при столь очевидном указании на промах.
Вломиться в лес, не озаботившись дополнительным защитным заклятьем и чарами сканирования местности только потому, что считал Хидиар своей вотчиной — воистину, таких промахов в жизни Колебателя бывало немного и, мысленно пообещал себе герцог Мэссленда, больше не будет. Сегодняшний урок кое-что освежил в памяти бога, в частности, одну простую истину: он не бессмертен.
— Жди, — велел спутнице бог и простер руку к ближайшей ветке, высоко над головой. Она начала медленно клониться вниз до тех пор, пока конец ее с большим шишковатым камнем в кулак величиной не лег на ладонь Громердана. Вторая рука бога накрыла кристалл и замерла на несколько мгновений, отпустила. Ветка медленно распрямилась, возвращаясь в прежнее положение. Мужчина перевел взгляд на другую и повторил ритуал. На сей раз его внимание привлек камень чуть меньше размером с середины ветки.
Заклятье тишины все еще действовало, но принцесса, следящая за действиями Громердана, в какой-то момент поняла, что слышит, нет, не ушами, а скорее тем, что поэты возвышенно именовали фибрами души, далекую, чуждую и в то же время гармонично-прекрасную медленную мелодию. Она показалась Элии смутно знакомой, а вслед за узнаванием пришло понимание, что вслушиваться дольше, если рассчитываешь сохранить рассудок, не стоит. Именно вариации этой музыки богиня улавливала, когда обращалась своей силой к нитям Мироздания, открывая портал волей Сил. За первым пониманием сути и опасности пришло иное, куда более глубокое. Каменный Лес был не просто источником удивительных кристаллов — камней неодолимой дремы, — на самом деле он являлся гигантским по масштабам живого и ничтожно малым по меркам Вселенной камертоном, отлаживающим плетение нитей Мироздания. Возможно, он даже помогал гармонией своего звучания распускать мелкие случайные узелки. И каждый кристалл в лесу был крошечной частицей этого устройства. Забери один-два, ничего не изменится, но начни черпать их горстями, и неизбежно наступит момент, когда звук камертона станет фальшивым, и вместо гармонии сфер воцарится путаница.
«Знали ли об этом Колебатели Земли? — задалась вопросом богиня и решила за себя: Даже если не знали, инстинктивное чутье, вошедшее в их плоть и кровь с божественной силой, повелевало им хранить Каменный Лес как величайшую драгоценность. До той поры, пока им владел род Громердана, лесу ничего не грозило, а значит, не грозило и мирам, по крайней мере, с этой стороны».
Подержав кристалл с нагнувшейся ветви, Колебатель едва заметно качнул головой и погладил его. Ветка оставила «плод» в руке собирателя и выпрямилась.
— Все? — удивилась простоте действий богиня.
— Да, это Камень Дремы, хороший, зрелый, его песня будет длиться несколько дней. Пусть пока побудет у меня, наружные чешуйки быстрее опадут. За гранью я отдам его. Но когда надобность в камне отпадет, верни кристалл, чтобы я отнес его назад. Я обещал Лесу.
— Он разумен? — озадачилась Элия, не ощущавшая ничего подобного.
— До некоторой степени. Но мыслит очень неспешно, — почти нежно ответил Громердан, опуская добычу в нагрудный карман короткого камзола.
— Он сосредоточен на общем звучании, — задумчиво согласилась принцесса, еще не пришедшая в себя от сопричастности к гармонии Мироздания.
— Так ты слышала? — удивился бог, не ожидавший, что лоулендская богиня окажется столь чутка к тому, что с первого раза не смог постичь даже он, рожденный для молчаливой беседы с камнями.
— Лишь отзвук, — осторожно согласилась Элия. — Он звучит не для нас, а для миров Уровня и быть может даже всей нашей Вселенной, перекликаясь с музыкой других камертонов.
— Нашей? Ты тоже полагаешь, что Вселенных множество? — не удержался от философского вопроса мужчина. В силу возраста он находил удовольствие в изысканиях такого рода, не имевших пользы практической, но дающих простор для полета мысли.
— Так утверждают Силы, и я не думаю, что они лгут. Если число Уровней бесконечно, то и число бесконечностей Уровней таково. Соты, медовые соты Уровней с восковыми перегородками Межуровнья и пчелками-Силами не имеют границ, но пасечник лишь один — Творец, — привела самое плоское, примитивное сравнение богиня, не собиравшаяся углубляться сейчас в топологию многомерных пространств.
Громердан кивнул, соглашаясь с рассуждениями принцессы, и качнул головой, указывая направление движения. Гости осторожно, пусть корни были сыты, но провоцировать их дикими плясками или топотом не желал даже Колебатель Земли, прошли уже знакомой дорогой к порталу. Оттуда шагнули в колышущиеся тени. Переход обратно снимал оглушающее заклятье. Звенящая тишина в ушах исчезла, оставляя взамен осторожные звуки ночного леса, живого по-настоящему и не охотящегося на органических визитеров каменными корнями-лианами.
Три синхронных шага, и счастливая пара добытчиков, приветствуемая вспыхнувшими чашами-фонарями, оказалась намертво сцеплена с чем-то липким, отлично знакомым по ощущениям, еще не успевшим за считанные минуты выветриться из памяти. Паутина краста!
Герцог Громердан, знатностью и могуществом уступающий мало кому из знати Мэссленда, и принцесса Лоуленда, одна из самых родовитых особ своего мира, выругались вслух с удивительным единодушием, кляня собственную беспечность. Мысль о том, что ловушки на сегодня еще не закончились, почему-то ни одному из богов в голову не взбрела. Возможно, причиной тому стало пагубное действие парализующего паучьего яда. Яда, воздействующего не только на физическое тело и божественные способности, но и на способность к аналитическому мышлению. Или все-таки дело в излишней самоуверенности мужчины, привыкшего побеждать, и женщины, обыкновенно безошибочно просчитывающей все ходы? Теперь уже можно было выдвинуть хоть тысяча и одну версию, это все равно не изменило бы банальной в своей очевидности истины: Громердан и Элия, как безрассудно летящие на свет мотыльки, вновь угодили в паучью ловушку. К счастью для «мотыльков», они все-таки не были безобидны.
— Палим паутину, герцог, или подождем паучков? — метнула принцесса вопрос на ставшей привычной сегодня мысленной волне.
— Подождем, — сделал выбор Колебатель Земли, будучи изрядно зол. Пусть магии и божественной силы его опять лишили, но мозгов-то никто не отнял, и мужчина собирался щедро отплатить всем, поставившим его в унизительное положение, очень щедро.
Как и в прошлый раз, сигнал о захлопнувшейся ловушке сработал быстро, не успели жертвы вдоволь подергаться в паутине, как на полянке у чаш-фонарей, придающих сборищу какой-то, то ли кровавый, то ли конфетно-розовый отлив, явилось шестеро в уже знакомом камуфляже.