Божественная охота

Фирсанова Юлия Алексеевна

Проходя мимо Эйрана, принцесса подмигнула ему и послала мысленный лучик:

«Удачи, дорогой! Жду известий!»

Теплая, чуть насмешливая мысль, сдобренная легким любопытством, коснулась сознания мага. Он поклонился сестре в знак прощания и обещания одновременно.

Кстати, герцог, вылетавший из гостиной принцессы, хлопнул дверью не только со зла, но и для большей доказательности своего твердого намерения поскорее покинуть апартаменты богини. На самом деле дворянин резко остановился, увидев маленького пажа-письмоносца Элии, дежурившего в приемной. Одетый с иголочки в бархатный костюмчик

и ослепительно-белую, имевшую шанс сделать честь даже Энтиору рубашку, мальчик с выстриженным по последней моде виском (там красовалась крохотная буковка «Э») вежливо поклонился герцогу. Но взгляд, которым он смерил мужчину, был далек от почтительного, скорее в нем светилось подозрительное ожидание очередного безобразия типа погрома.

– Пять корон за то, чтобы взглянуть на бумагу, которую ты приносил госпоже, – предложил герцог, побренчав монетами.

– Семь. – Понимающая, совсем не детская улыбка сменила выражение маниакального недоверия на симпатичной мордочке мальчика. Вот теперь Элегор вел себя точно так же, как все прочие мужчины, навещавшие богиню, а как обращаться с такими экземплярами и извлекать из них свою выгоду, маленький делец знал превосходно.

– Торгуешься из-за предательства? Не стыдно? – восхитился герцог.

– Семь монет немного облегчат груз вины на моей душе, – скромно потупившись, признал поганец.

– Держи. – Элегор слазил в карман и отсчитал пажу ровно семь монеток.

Мальчик мгновенно спрятал деньги, метнулся в уголок прихожей, извлек из маленького резного пятиугольного ларчика на высоком столике у вешалки белый лист гербовой бумаги и с поклоном вручил его клиенту. Элегор взял свиток и поспешно развернул его. Белоснежная, тонкая бумага, источающая призрачный аромат дорогих мужских духов, была девственно чиста. Герцог гневно уставился на маленького жулика, протянул руку, ухватил пацана за плечо и слегка сжал:

– Ты что пытаешься мне подсунуть, гаденыш?

– Только то, что вы желали, герцог, – совершенно серьезно, не считая глумливых искорок в нежно-зеленых, как молодая травка, глазах, ответил паж, вежливо шаркнув ножкой. – Это та самая бумага.

– Но она пуста! – возмутился вопиющему нахальству паренька Элегор и слегка встряхнул лгунишку.

– Все надписи исчезли, как только госпожа завершила переписку, – объяснил мальчик, нисколько не страшась гнева герцога. Да, Лиенский был сумасшедшим, об этом твердил весь Лоуленд, но никто не говорил, будто он убил или избил кого-нибудь из прислуги, не то что принц Энтиор.

Дворянин коротко, без злобы, хохотнул, признавая свое поражение, и преувеличенно грозно сдвинув брови, спросил:

– Ты знаешь, кому писала принцесса?

– Пять корон, – скромно потупив глазки, потребовал паж и протянул тонкую ручку, ожидая подачки.

– У тебя очень чуткая совесть, малыш, коли требует таких весомых оправданий, – хмыкнул герцог, однако плечо ребенка отпустил и, полазив по карманам, наскреб требуемую сумму.

– Приятно иметь с вами дело, ваша светлость, – доброжелательно улыбнулся паж и выдал оплаченную по двойному тарифу информацию:

– Письмо принес личный слуга принца Мелиора.

– Хм, – удивился Элегор.

Насколько было известно герцогу, Мелиор никогда не упускал случая заявиться к Элии лично или уж, если не мог по каким-то причинам прийти, использовал заклятие связи. Чего ради ленивый принц опустился до письменного общения, осталось для герцога загадкой,

на которую он вознамерился непременно найти ответ. Возможно, сразу после того, как помирится с Леймом. Леди Ведьма, конечно, вредина и обожает командовать мужчинами, но на сей раз Элегор собирался последовать ее совету.

Пустой лист послания принца Мелиора возмутил пылкое воображение герцога, но не настолько, чтобы забыть совет Элии. Первым делом Элегор решил разыскать Лейма и попробовать извиниться перед другом сразу за все. Извиняться дворянин не слишком умел и совсем не любил, но понимал, что должен, ведь младший принц являлся его единственным настоящим другом. А для бога с его почти бесконечным сроком жизни узы дружбы были очень ценны. Лейм как никто другой понимал мятущуюся душу бога авантюриста и странника, умел направить его энергию из саморазрушающего в творческое русло, ненавязчиво дать хороший совет или откровенно сказать: «Гор, ты дурак, не лезь туда!» Конечно, последнюю фразу могли бы сказать очень многие, но фига два вспыльчивый Элегор стал бы их слушать. А Лейм умел говорить так, что друг фырчал, упирался, но все-таки поступал правильно. При всем при этом принц не был ученым занудой: он ничуть не меньше самого герцога любил хорошую шутку, опасные приключения и долгие странствия. Словом, Лейм был идеальным другом для сумасшедшего Лиенского, и Гор совсем не хотел его терять.

Герцог сосредоточился и попытался определить, в какую степь ему отправиться на поиски принца. Подбросив маленький поисковый шарик, бог проследил за его трансформацией. Из чисто-белого маленький связной очень быстро стал ярко-серебристым с зеленым бликом и четким образом берега озерца. С облегчением дворянин понял: друг от него не блокируется и находится совсем недалеко. Маленький водопад, одинокая белая скамейка на шелковистой траве у его подножия, мелкая рябь, дробящая свет луны в овальном озерце, и гибкие ивы, кокетливо разглядывающие свои отражения в зеркале вод, оказались прекрасно знакомы Элегору. Да и как ему было не узнать одно из любимых местечек Лейма в Садах всех Миров, куда друг приходил помечтать или подумать в тишине.

Телепортировавшись на тропинку поблизости от укромного уголка, герцог прошел немного вперед до раскидистого дуба и, сойдя на траву, нырнул под нижнюю ветку лесного исполина. Обогнув его массивный ствол, Элегор скользнул в едва уловимый зазор между высокими кустами сиреневого барвалиса и, пробравшись среди них почти на ощупь, распугивая прикорнувших на ночь птиц и собравшихся в хор лягушек, оказался у озерца. Тихо подойдя к белеющей во тьме скамейке, на которой примостился Лейм, мечтательно глядящий на темную воду и внимающий переливчатым трелям ваира, герцог осторожно, будто боясь напороться на иглу, присел рядом с другом. Несколько минут мужчины молчали, а потом одновременно открыли рты и выпалили:

– Прости меня, я дурак!

Это совпадение вызвало дружный смех богов, сорвало темную дымку неловкости и взаимных обид. А когда бурное веселье утихло, оказалось, что трещина раздора, не дававшая покоя обоим мужчинам, сомкнулась, не оставив и следа. Впрочем, так оно и должно было быть между настоящими друзьями.

– Нет, Лейм, я правда болван, – хмыкнул Элегор, еще не окончивший каяться. – Зря орал на тебя, дрался, а потом еще и ужин с Элией испортил. Но последнее, ей-ей, не со зла, влип в одну переделку, нужна была помощь леди Ведьмы. Потом как-нибудь расскажу.