Божественная трагедия
Шрифт:
– Опять будут давать эти отвратительные пончики, – произнес Шон. Он сегодня задался целью вывести всех из себя своими бессмысленными фразами.
– А мне они нравятся, – пожала плечами Джоан. По правде говоря, нравились они только ей. Каждый раз, когда давали эти пончики, Ривз могла радоваться целой горе угощений.
– Не сомневаюсь, – фыркнул Джеймс. Рейчел сжала челюсти. Ривз в ответ лишь кивнула. Она сполна натерпелась шуток о лишнем весе. Сложно было не задаться вопросом, как после всего она осталась такой доброй и открытой. Симмонс ни разу не слышала, чтобы она ответила грубостью на такие бестактные
– Заткнись, – бросила Оливия и скривилась.
Спор о пончиках и внешности казался таким мелочным, но в то же время успокаивал, возвращая жизнь в привычное русло. Будто не было никаких убийств и локдауна.
Полицейский открыл дверь, запуская учителя литературы – мистера Дженкинса. Ричард тут же подорвался с места, чтобы помочь ему. Еще бы, он без ума от литературы и всего, что говорит учитель. А Маккензи – любимый ученик. Они о чем-то мило беседовали. Оливия закатила глаза и сложила руки на груди. Том что-то печатал в телефоне. Рейчел нахмурилась и пересела на другой стул, чтобы быть поближе к нему.
– Разве мы не сдали телефоны? – тихо спросила она.
– Если сдали – это ваши проблемы, – пожал плечами он и спрятал телефон в карман.
– У тебя из-за него только проблемы будут. Здесь нет интернета, так что…
Том засмеялся и тут же прокашлялся. Он приподнял брови и посмотрел на меня.
– Это у тебя нет интернета, – тихо произнес он и, толкнув девушку плечом, направился к столу. Том не так прост, как кажется. Он все время молчит, но он точно не глуп. Разговаривает насмешливо и лениво: он не заинтересован в общении
Сухой паек состоял из бутылки воды, бокса с сэндвичами и коробки сахарных пончиков. Рейчел тяжело вздохнула и повертела в руках коробку. Открыла ее и внимательно изучила жирное тесто и блестящий на солнце сахар. Есть желания не было, но если им не суждено скоро выйти, отдавать еду глупо. Также были карточки с расписанием на завтрашний день. На удивление, оно было не индивидуальным, как это обычно бывало. Шон и Джеймс уже устроились на подоконнике и обсуждали план побега через окно.
Оливия устало изучала свои ногти. Больше всего на свете она хотела поехать на маникюр. Из-за закрытия такой возможности попросту не было. Обычно она ездила в город вместе с остальными студентами на выходных. Своей машины не было, а автобусы в такую глушь не ходят. Через лес ехать по меньшей мере двадцать минут. Да и Вашингтон – не самый солнечный штат, мягко говоря.
– Рейчел, ты эту коробку приватизировать собралась? – насмешливо спросил Шон.
Симмонс вздохнула и протянула коробку голодной подруге.
– Пахнут миндалем, – задумчиво протянула Джоан и откусила пончик.
Они никогда не забудут выражение ее лица в следующую секунду. Ривз упала на четвереньки, хватаясь за стол. Тело Рейчел будто парализовало: одно дело – видеть тело незнакомого человека, совершенно другое – смотреть, как умирает друг. Изо рта Джоан вытекала слюна, которая через пару секунд окрасилась красным. Ричард тут же бросился к девушке.
– У нее аллергия? – в панике прокричал он. – Полиция! Позовите гребаных копов! – он взял бутылку воды, но в следующий миг Джоан стошнило прямо на его форму. Ее глаза были широко распахнуты, а зрачки будто поглотили радужку. Кожа покраснела.
На дрожащих ногах Рейчел поднялась и побежала к двери. Полицейский опередил ее – видимо, услышал шум. Он ворвался в кабинет, параллельно говоря что-то в рацию. Симмонс кинулась к Джоан, но полицейский оттолкнул ее. Ричард пробовал напоить ее водой, но она лишь выкашливала ее вместе с кровью. Оливия прикрыла рот рукой. Ее тело тряслось, а потом, буквально через считанные секунды, конечности сковал паралич.
Симмонс сползла по стенке, стараясь унять панику. Она хрипло втянула в себя воздух и подтянула колени к груди. Считала секунды. Через пятьдесят шесть прибежали медики. Студентка уставилась на свои руки, не желая знать, что происходит там, в нескольких метрах от нее. Так было легче: просто абстрагироваться и сделать вид, будто ничего не существует. Жалкая попытка сбежать. Оливия вытерла влажные щеки и подняла взгляд. Джоан уносили врачи на носилках.
– Она жива? – голос был хриплым. Полицейские конфисковали всю еду. – Ричард? Пожалуйста, я…
Маккензи сжал губы и качнул головой. Он отвернулся и оперся на подоконник. Рейчел бегло осмотрела класс. Оливия плакала, вжавшись в спинку стула. Том будто остолбенел. Шон с Джеймсом так и сидели на подоконнике, широко распахнув глаза. Их рты были приоткрыты в немом ужасе.
***
Студентов решили распустить по комнатам. Вещи вернули, но изъяли всю технику. Домой отправили учеников некоторых факультетов – они все были на экскурсии еще во время совершения первого преступления.
События разворачивались столь стремительно, что Рейчел не успевала обдумывать их. Оливия сообщала сухие факты, а она сидела на кровати и таращилась на свои ладони. Могла ли она спасти Джоан? Могла ли она сделать хоть что-то?
Симмонс всегда гордилась своим умением сохранять голову холодной в стрессовых ситуациях. Спокойствие на экзаменах. Внимательность при обнаружении тела. Впервые за долгое время ее охватила такая паника. И эта несобранность, ее слабость и неподготовленность стали причиной смерти прекрасной девушки. Симмонс тошнило. От самой себя и своей напускной самоуверенности. Тошнило от своего лицемерия и равнодушия к Рут. Легко, если умирает чужой человек. Мы слышим новостные сводки ежедневно. Убийства, насилие и катастрофы стали привычными и превратились в обыкновенный шум.
Ишемическая болезнь сердца убивает почти девять миллионов человек ежегодно. Инсульт – шесть с половиной. Хроническая обструктивная болезнь легких, рак органов дыхания, сахарный диабет и деменции губят почти десять миллионов. В этой статистике нет места убийце из частного Лейксайдского университета на севере Вашингтона. На его счету всего две жертвы. Ничтожно в масштабе человечества. Незначительно. Смерть одного – трагедия. Смерть миллионов – статистика.
Также и с убийствами. Убиваешь одного человека – убийца. Убиваешь тысячу – завоеватель. Убиваешь их всех – Бог. Так в чем же смысл? Изо дня в день мы твердим о ценности личности и жизни, а потом закрываем глаза на смерти. Легко ее игнорировать, когда она нас не касается. В двадцать первом веке люди привыкли к насилию. Слэшеры в интернете трогают больше, чем новостные каналы, пестрящие заголовками о жестоких расправах. Смерть и насилие превратили в увлекательный спорт. Сделали частью индустрии развлечений.