Божественная жемчужина. Часть I. Тайна двойственности
Шрифт:
Женитьба, отеческая любовь к дочери и некое мистическое предостережение, о котором мы скажем позже, вовремя прервали череду холостяцких побед, изматывающих и ненужных. Альфред остепенился, но по привычке поддерживал себя в хорошей спортивной форме, следил за собой, а главное, приобрел качества прирученного мужского огня, который не ползет бездумно во все стороны, а горит в очаге; не опаляет, а согревает; не пожирает энергию, а отдает ее.
Гарднер спустился в нижний холл дома — небольшой зал с колоннами
Через открытые окна в холл доносились пение птиц и тихий шум листвы. В кармане приглушенно заиграл телефон. Альфред достал гаджет и принял вызов.
Чарующий женский голос в трубке погасил собою все остальные звуки, как воздушная волна, задувшая разом сотню свечей, и представился Ванессой, сотрудницей банка. Она задала уточняющие вопросы, убедилась, что говорит с сыном Винсента Гарднера, и сообщила, мягко вибрируя обертонами:
— Срок договора на аренду ячейки, заключенный между вашим отцом и Банком Америки, истек, поэтому я хочу вас… просить…
— Вы ошиблись, — торопливо вставил Альфред и невольно запнулся, по-своему поняв смысл ее слов, сказанных медленнее остальных: «я хочу вас…» — Простите, что перебил, но мой отец умер семнадцать лет назад.
— Я в курсе, мистер Гарднер, ваш отец был известным человеком, — неторопливо ответила служащая, лаская слух собеседника подобно тому, как ароматный и тягучий ликер ублажает обоняние и вкус. — Прошу вас посетить наш центральный офис в здании Библиотечной башни на Пятой Западной. Я закажу карточку посетителя на ваше имя и буду ждать у турникета. Сегодня, двадцатого мая, ровно в час после полудня.
Альфред вдруг подумал, что служащая из банка назначила время свидания; это показалось ему забавным, но не более того.
— Насколько помню, у моего отца был договор с дилерской фирмой в Бель-Эйр.
— Депозитные ячейки для VIP клиентов находятся в здании U.S. Bank Tower. Ваш отец арендовал одну из них в 1993 году.
— Но почему вы не позвонили раньше?
— Мы руководствовались особыми условиями договора, — сообщила Ванесса голосом тайны и бархатного очарования. — Банк обязался не разглашать факт аренды ячейки родным и близким Винсента Гарднера даже в случае его смерти. До сегодняшнего дня.
— То, что оставил отец… это, наверно, для моей матери. Вы уже звонили ей?
— Нет, по условиям специального пункта мы обязались передать содержимое ячейки одному из лиц, список которых прилагается к договору. Первым в этом списке числитесь вы, мистер Гарднер.
— А кто еще там есть? — спросил он, понимая, что поддался волшебному обаянию голоса в трубке, и начал задавать лишние вопросы, чтобы продлить разговор на несколько минут.
К его удовольствию, служащая ответила весьма охотно, будто вела интересную беседу за бокалом шампанского, а вовсе не деловой разговор:
— В этом списке есть ваша мать Мариэн Гарднер, дочь Диана Гарднер и супруга Эрика Гарднер, но они смогут получить ценности из ячейки лишь в случае смерти предыдущих по списку. Это написано рукой вашего отца, я покажу вам договор. Там есть еще одно условие. Минуту… — в трубке раздался шелест бумажных листов, служащая сообщила: — Вы должны хранить молчание о содержимом ячейки до 27 мая 2010 года.
— Целую неделю? Возможно, мне понадобятся услуги моего юриста. Думаю, он будет заинтригован не менее, чем я.
— Все финансово-юридические тонкости улажены еще при жизни арендатора, — почти по-дружески успокоила служащая. — Для доступа к содержимому ячейки вам придется подтвердить свою личность, только и всего.
— Ванесса, судя по вашему приятному голосу, вы очень милая и добрая женщина… — перешел на личности Альфред, надеясь узнать больше из неофициального мнения служащей. — Пожалуйста, объясните своими словами. Что происходит?
— С удовольствием, мистер Гарднер. Скорее всего, ваш отец хотел, чтобы вы получили ценности из его ячейки в день истечения срока договора аренды, то есть сегодня, 20 мая 2010 года.
Телефон неожиданно брякнул, оповестив о втором входящем звонке. Альфред поблагодарил сотрудницу, пообещал быть в назначенное время и переключился на другой вызов. Звонила супруга.
— Альфред! — позвала она с нарастающей интонацией аварийной сирены, впрочем, достаточно миниатюрной для того, чтобы поместиться в женской шее. — Где Диана? И где ты сам? Почему все прячутся от меня в этом чертовом доме?!
Услыхав тот же голос, но уже со стороны выхода к бассейну, Гарднер выключил телефон и обернулся.
В холл вошла красивая женщина в закрытом купальнике и накинутом на плечи полотенце. Альфред улыбнулся, любуясь ее осанкой и упругими изгибами спортивной фигуры.
Говорить о возрасте Эрики нам весьма неловко, ибо она делала все возможное, чтобы выглядеть моложе, и у нее это замечательно получалось. На вид миссис Гарднер младшей можно было дать лет тридцать пять… нет, тридцать четыре. Черные гладкие волосы, подстриженные удлиненным каре, придавали ей сходство с египетской царицей; прямая челка не скрывала клинообразных бровей, распростертых над глазами, как крылья буревестника. Взгляд ее, как и подобает взгляду царицы, сверкал маленькими молниями.
Заметив мужа и его интерес к ее фигуре, супруга приняла невозмутимый вид шедевральной картины, не замечающей восторга ценителя, и спросила уже спокойнее:
— Где Диана? Опять прячется у твоей мамы?
— Возможно. Почему бы тебе не проверить самой?
— На ручке двери висит фиолетовое табу. Я еще не выжила из ума настолько, чтобы нарушать правила вдовствующей королевы-матери.
Альфред предпочел не комментировать шутку жены.
— А что не так с Дианой?
— Она разговаривала с зеркалом!