Божественные соперники
Шрифт:
Дыхание сбилось. Он закрыл глаза и твердил себе: «Вдох, выдох, вдох».
Тикали наручные часы. Проходили минуты, одна за другой. Он чувствовал запах ковра под собой – тянуло затхлой шерстью и немного обувным кремом.
Открыв наконец глаза, Роман заметил на полу листок бумаги.
Письмо от Айрис.
Он подполз и, дрожащими руками развернув лист, с удивлением прочитал очень короткое, но интригующее сообщение:
Что ты знаешь о Дакре и Энве?
На мгновение его обескуражил этот невинный на первый взгляд вопрос, но потом Роман начал перебирать в уме мифы, которые знал. Истории из старых книг, доставшихся от дедушки.
Отвлечься сейчас будет как нельзя кстати. Можно забыться, сосредоточиться на написании ответа, ведь Айрис нужны только факты, ничего более.
Роман встал и прошептал:
– Пожалуйста, включи лампу.
Старый особняк отозвался – настольная лампа загорелась, освещая комнату мягким золотистым светом. Роман
Роман помедлил. Несколько страниц, пожелтевших от времени до цвета карамели, были исписаны дедушкиным почерком. Китт подобрал листы и просмотрел. Это был малоизвестный миф об Энве и Дакре.
Наверное, дедушка записал миф и вложил листы в книгу для сохранности. Он часто так делал, а потом забывал, куда воткнул свои заметки. Спустя годы после его смерти Роман натыкался на всякую всячину – от писем до разрозненных идей или фрагментов рассказов.
Просматривая рукописный текст, Роман понял, что это как раз подходящий миф, чтобы поделиться им с Айрис.
Усевшись за стол, Китт принялся перепечатывать его на машинке.
Тебе повезло. Так случилось, что я действительно кое-что знаю о Дакре и Энве. Поделюсь с тобой одним мифом. Я нашел его написанным от руки и незаконченным на листках, вложенных в старую книгу. Так что имей в виду: окончания нет, его мне еще предстоит найти.
Некогда существовали две семьи богов: Небесные и Подземные. Небесные правили наверху, а Подземные царствовали внизу. По большей части они ненавидели друг друга, что вполне в духе бессмертных, и нередко бросали друг другу вызовы, чтобы доказать, кто больше достоин страха, любви или поклонения смертных.
Дакр Подземный, высеченный из белого известняка с прожилками голубого огня, решил взять в плен кого-нибудь из врагов, потому что ему наскучило жить день за днем, сезон за сезоном, год за годом. Таково бремя бессмертия. Как бог жизненной силы и целительства он жаждал вызова. И потому Дакр спросил у живущего внизу человека, может ли тот назвать имя самого любимого Небесного божества – бога или богини, которого особенно любят и восхваляют смертные.
– Конечно, господин, – ответил человек. – Она играет на арфе так, что может растопить самые холодные сердца. Она направляет души после смерти, и прекраснее нее нет никого ни наверху, ни внизу.
Дакр решил, что должен заполучить эту Небесную богиню.
Он поднялся из земных недр, пробираясь через километры камня, корявые корни деревьев и горькую на вкус почву. Выбравшись на поверхность, он был ошеломлен мощью солнца. Ему пришлось три дня и три ночи просидеть в пещере, чтобы глаза привыкли к свету его врагов. И даже после этого он предпочитал выходить по ночам, при более мягком свете луны.
– Где Энва? – спрашивал он встречных смертных. – Где мне найти самую прекрасную из Небесных?
– В таком месте, где ты никогда не подумал бы ее искать, – отвечали ему.
И Дакр, которому в злобе своей не терпелось перевернуть каждый камень, решил позвать снизу своих гончих. Поджарые твари, порождающие кошмары, с огненными сердцами, прозрачной кожей и острыми клыками, гончие бродили по земле той ночью, выискивая красавицу и пожирая всех, кто попадался на пути. Ибо Дакр считал, что Энва приятна взору. Но когда взошло солнце, гончим пришлось вернуться вниз, в темноту, ибо они не нашли ту, кого искал Дакр.
Тогда он призвал из самых глубоких пещер эйтралов – огромных виверн с затянутыми пленкой глазами, перепончатыми крыльями и отравленными когтями. Они могли находиться на солнце и летали по небу в поисках красавицы, уничтожая все, что движется под ними. Но вдруг разразилась гроза, и яростный ветер трепал крылья эйтралов, грозя порвать. Поэтому Дакр отозвал тварей обратно вниз, хотя они тоже не нашли ту, кого он искал.
Тогда он решил сам бродить по земле и оказался на кладбище. Там он увидел женщину, совершенно обычную, по меркам Дакра, с длинными темными волосами и зелеными глазами, стройную, босую, одетую в простое домотканое платье. Дакр решил не тратить время и не расспрашивать ее об Энве.
Он прошел мимо, не удостоив ее лишнего взгляда, но отойдя подальше… услышал мелодию арфы, сладостную и золотистую, хотя небо было серым и дул холодный ветер. Услышал, как женщина поет, и этот голос пронзил его насквозь. Дакр был поражен ее красотой – красотой, которую не видел, но чувствовал, и он пополз к ней обратно через людские могилы.
– Энва, – позвал он. – Энва, идем со мной.
Она не прекратила играть, и ему пришлось подождать, пока она пела над каждой могилой. Дакр заметил, что земля свежевскопанная, словно этих людей похоронили совсем недавно.
Допев последнюю песню, она повернулась к нему.
– Дакр, Подземный бог, почему ты сеешь такой хаос среди невинных?
– О чем ты говоришь?
Она указала на могилы:
– Этих людей убили твои гончие и твои эйтралы.
Дакр наконец нашел в себе силы подняться. Когда Энва смотрела на него, он чувствовал себя ничтожным и недостойным, и ему хотелось, чтобы она относилась к нему как-то иначе, а не с печалью и гневом.
– Я сделал это, чтобы найти тебя.
– Ты мог бы найти меня и сам, если бы потратил время на поиски.
– И теперь, когда я тебя нашел, пойдешь со мной вниз? Будешь ли жить в моей обители, дышать со мной одним воздухом? Будешь править со мной внизу?
Энва молчала. Дакр думал, что сейчас умрет от этой неопределенности.
– Я счастлива здесь, – сказала она. – Зачем мне идти с тобой вниз?
– Чтобы установить мир между нашими семьями, – ответил он, хотя на самом деле о мире думал в последнюю очередь.
– Думаю, нет, – сказала она и растворилась в ветре прежде, чем Дакр успел схватить ее за подол платья.
Он пылал яростью: Энва ускользнула. Отвергла его. И тогда Дакр решил обрушить свой гнев на невинных: он не станет их исцелять, и тогда Энве ничего не останется, кроме как ответить ему и принести себя в жертву.
Его гончие бесновались на земле. Его эйтралы носились в небесах. От его гнева содрогалась земля и возникали новые разломы и пропасти.
Но он был прав. Как только начали страдать невинные, Энва пришла к нему.
– Я пойду с тобой в подземное царство, – сказала она. – Я буду жить с тобой в темноте, но с двумя условиями: ты установишь мир, и ты будешь позволять мне петь и играть на моем инструменте, когда я захочу.
Дакр, околдованный ею, с готовностью согласился. Он забрал Энву с собой. Но он не знал, что сделает ее музыка, когда будет звучать глубоко под землей.
Роман закончил печатать. Лопатки ныли, в глазах расплывалось. Он посмотрел на часы, от усталости едва различая стрелки.
Похоже, была уже половина третьего ночи. А вставать нужно в шесть тридцать.
На миг он закрыл глаза, заглядывая внутрь себя. Его душа была спокойна, удушающая паника прошла.
Собрав листы, он аккуратно сложил их втрое и отослал миф Айрис.
8
Сэндвич со Старой Душой
Роман Китт опаздывал.
За три месяца, что Айрис работала в «Вестнике», он не опоздал ни разу. Ей вдруг стало любопытно, почему это случилось сейчас.
Девушка задержалась у буфета, готовя себе свежий чай и ожидая, что он придет с минуты на минуту. Он не появился, и она пошла на свое место мимо стола Романа, где задержалась, чтобы переставить жестяную банку с карандашами, маленький глобус, три словаря и еще два словаря синонимов, зная, как это его рассердит.
Вернувшись на свое место, она наблюдала, как вокруг пробуждался к жизни «Вестник». Загорались настольные лампы, зажигались сигареты; сотрудники разливали чай, принимали звонки, шуршали бумагой и стучали печатными машинками.
Похоже, день будет хороший.
– Чудесная прическа, Уинноу! – сказала Сара, подходя к столу Айрис. – Почаще завивай волосы.
Айрис смущенно потрогала буйные локоны, падавшие на плечи.
– Спасибо, Приндл. Китт звонил сказать, что заболел?
– Нет, – ответила Сара. – Но я только что получила объявление, которое мистер Китт хотел бы опубликовать в завтрашнем номере, на самом видном месте в колонке объявлений.
Она протянула Айрис лист с сообщением.
– Мистер Китт? – переспросила Айрис.
– Отец Романа.
– А. Погоди, это же?..
– Да. – Сара наклонилась ближе. – Надеюсь, это тебя не расстроило, Уинноу. Клянусь, я не знала, что он с кем-то встречается.
Айрис попыталась улыбнуться, но улыбка не коснулась ее глаз.
– А почему это должно меня расстроить, Приндл?
– Я всегда думала, что из вас бы получилась прекрасная пара. Кое-кто в редакции – не я, разумеется, – ставил на то, что вы все-таки будете вместе.
– Ставили на меня с Киттом?
Сара кивнула, прикусив губу, словно боялась реакции Айрис.
– Что за глупость, – Айрис натянуто рассмеялась, но к щекам вдруг прилил жар. – Мы с Киттом как пламя и лед. Если бы нам пришлось надолго остаться в одной комнате, мы бы поубивали друг друга. Кроме того, он никогда на меня так не смотрел. Ты понимаешь, о чем я?
«Боги, заткнись, Айрис!» – сказала она сама себе, сообразив, что болтает чепуху.
– О чем, Уинноу? Однажды я видела, как он…
Сара не успела больше ничего сказать, потому что ее позвал Зеб. Бросив на Айрис обеспокоенный взгляд, она поспешно ушла.
Девушка вжалась в спинку стула и прочла:
Мистер и миссис Рональд М. Китт
с радостью сообщают о помолвке своего сына,
Романа К. Китта, с мисс Элинор А. Литтл,
младшей дочерью доктора Германа О. Литтла
и миссис Торы Л. Литтл.
Свадьба состоится через месяц
в соборе досточтимой Альвы в центре Оута.
Подробности и фотография будут позже.
Айрис прикрыла рот рукой, запоздало сообразив, что у нее накрашены губы. Она вытерла с ладони размазанную помаду и отложила сообщение, будто оно ее обжигало.