Божественный кулак Масутацу Ояма

Горбылев Алексей

«Бекер никогда бы не проиграл уличной драки, — вспоминал впоследствии Ояма. — Он был для этого слишком хладнокровным, слишком умным. Какой же это был бой! Какой же каратист мог бы из него получиться!»

Описаний этих двух боев в интервью Оямы нет, но, по крайней мере, поединок с Бекером действительно имел место и проходил, судя по всему, именно так, как описывает американский популяризатор будо.

В журнале «Фуруконтакто каратэ» была опубликована заметка японского специалиста по шутингу (современный вид контактного единоборства) Накамуры Ёринаги, который во время преподавания в США познакомился с мастером дзюдзюцу, нисэем по имени Мицу Ямасита из Лос–Анджелеса, видевшим бой Оямы с боксером по телевизору.

По

словам Ямаситы, Ояма, облаченный в каратэги, поднялся на ринг, где его уже поджидал боксер. Японец занял низкую прочную каратистскую стойку и застыл на месте. Его руки были без перчаток. Боксер двинулся на него, умело используя «челнок» и постоянно атакуя левым прямым. Его удары были очень быстрыми. Ояма не успевал контратаковать и потому выжидал, пока противник раскроется. Несколько его попыток достать боксера в выпаде ни к чему не привели. Как вспоминает Ямасита, по его лицу было явно видно, что он очень раздражен. Потом он, видимо, окончательно потеряв всякое терпение, неожиданно сделал длинный выпад вперед и нанес удар «рукой–копьем». Этот удар попал точно в солнечное сплетение, и боксер оказался в нокауте.

Накамура обратился к знаменитому ученику мастера Ояме Сигэру с просьбой дать оценку фактам, изложенным Ямаситой. Сигэру, ознакомившись с его показаниями, высказал предположение, что свидетель поединка что-то напутал. По его мнению, скорее всего, Ояма нанес боксеру удар гяку–дзуки кулаком. В те времена он действительно обладал страшным гяку–дзуки, перед которым не смог бы устоять ни один противник. А вот нукитэ в своем додзё он наносил только по глазам и никогда не пытался пробить пальцами солнечное сплетение. Как полагает Сигэру, Ояма просто держал руки разжатыми в боевой изготовке и нанес гяку–дзуки со сжатием кулака с прыжком вперед, а зритель, не знакомый с тонкостями каратэ, просто не уловил этого нюанса.

Действительно, прямой удар пальцами в солнечное сплетение — штука весьма экзотическая, и здесь есть все основания для сомнений. Но, все-таки, об использовании этого приема говорят сразу два разных источника, из которых один видел этот прием воочию, а второй исходил из рассказов каратиста. Так что, остается только надеяться, что в будущем мы найдем еще какие-то материалы, которые окончательно прояснят, каким же приемом реально Ояма нокаутировал Бекера.

Вот, собственно, и все, что мы имеем о боях Оямы Масутацу с профессиональными борцами и боксерами. Осталось только прояснить, откуда же взялось число противников, якобы уложенных каратистом с одного удара, — 270. Это, впрочем, совсем нетрудно. Достаточно только внимательно прочитать редакционное представление автора в книге самого Оямы «Дайнамикку каратэ» («Динамичное каратэ»). А там говорится: «В 1952 г. вместе с представителем дзюдо Эндо Кокити отправился в США в качестве представителя каратэ, провел 270 выступлений в различных городах, 7 раз выступал на телевидении… Во время поездки по США принял вызовы и провел поединки с двумя профессиональными борцами и одним профессиональным боксером и всех победил…».

Становление Кёкусинкай

Алексей ГОРБЫЛЁВ

Знакомясь с работами по истории боевых искусств, постоянно сталкиваешься с тем, что историю той или иной школы подменяют биографией основателя. Вполне справедливо это утверждение и в отношении очерков истории Кёкусинкай, авторы которых в своем превознесении Оямы зачастую забывают хотя бы упомянуть имена его соратников, не говоря уже о том, чтобы отразить их вклад в становление и развитие этой школы. Конечно, роль Оямы Масутацу в становлении Кёкусинкай исключительно велика. Ояма — фигура гигантского размера, великий мастер, прекрасный организатор и педагог. Только подумайте: каким колоссальным зарядом энергии, какой харизмой должен был он обладать, чтобы привлечь в свой зал сотни людей, взрастить целую плеяду первоклассных специалистов и создать гигантскую организацию, имеющую своих представителей практически во всех странах мира?

И все же приписывать создание Кёкусинкай одному лишь Ояме мне кажется ошибкой. Давайте задумаемся: а что, собственно, представляет собой Кёкусин? Думаю, что Кёкусинкай как школу, которая дала миру многих выдающихся спортсменов, можно определить как целостную систему технических приемов и методики обучения им, позволяющую людям с разной конституцией и разным темпераментом реализовать свои способности. Иными словами, это школа, позволяющая достичь высокого уровня мастерства людям с совершенно разными физическими и психическими параметрами. Именно поэтому в Кёкусине смогли найти себя и здоровяк Накамура Макото, победитель 2–го и 3–го чемпионатов мира, и малыш Мидори Кэндзи с ростом в 164 см, победитель 5–го чемпионата мира. Именно возможность реализации потенциала совершенно разных людей и отличает школу как «широкий путь» от индивидуальной манеры боя, присущей мастеру.

Думается, что «широкий путь» не может быть творением одного человека, пусть даже гения, поскольку опыт каждого человека в отдельности ограничен. Сегодня, когда опубликованы воспоминания первых инструкторов Кёкусинкай, ближайших учеников Оямы, мы можем назвать Кёкусин детищем не только гения этого великого мастера, но и десятков его соратников и учеников. В процессе своего развития от младенчества к зрелости это детище их усилиями претерпело множество метаморфоз, прежде чем в итоге превратилось в стройную, целостную систему технических приемов и методики обучения.

В этой статье пойдет речь о вкладе в развитие Кёкусин тех, кто был рядом с Оямой Масутацу в годы становления этой школы, кто на себе проверял эффективность приемов и методики, кто донес весть о Кёкусине людям во всем мире.

Тренировки на пустыре в Мэдзиро

Зарождение школы как «широкого пути», видимо, связано с началом преподавательской деятельности мастера, когда перед ним впервые встает вопрос о способах передачи собственных знаний, возникает необходимость учитывать особенности других людей.

У Оямы первые ученики появились в конце 1953 — начале 1954 гг., когда он начал тренировать небольшую группу на пустыре позади своего дома в районе Мэдзиро в Токио. Но эти тренировки вряд ли можно всерьез рассматривать как начало педагогической деятельности Оямы. Как вспоминает Исибаси Масаси, будущий ближайший помощник мастера, «в период занятий в Мэдзиро сэнсэй Ояма был очень занят собственными тренировками, и у него практически не было времени, чтобы учить других. Поэтому он просто командовал: «Сделать 100 сэйкэн–дзуки, 100 маэ–гэри», — и т. д. в таком же духе».

Такую примитивную методику Ояма мог использовать только потому, что почти все люди, которые собрались вокруг него в ту пору, уже имели подготовку в каратэ. Кроме того, в проведении занятий ему помогали его кохаи^[6] по занятиям Годзю–рю: Мидзусима Кэндзи, Ясуда Эйдзи (Хидэхару), Като Кэндзи, Матида Кёсукэ, Косака и др. Можно сказать, что целостной системы обучения, которую можно было бы назвать прообразом Кёкусинкай, у Оямы еще не было. По сути, он преподавал Годзю–рю с добавлениями собственных наработок и акцентом на спарринги в полный контакт.