Божественный кулак Масутацу Ояма
Шрифт:
Впервые увидеть Кёкусин в действии мне довелось летом 1979 г. на Чемпионате СССР по каратэ, который проходил в Алма–Ате. Стояла страшная жара. Соревнования проходили на открытом стадионе, и его дорожки были раскалены настолько, что было невозможно стоять босиком. Зрелище было довольно скучное, монотонное. И стадион, разморенный от жары, просто спал. И только, когда на татами появлялись свердловские кёкусинкаевцы, все мгновенно «просыпались». Они на всех, и на меня в том числе, произвели очень сильное впечатление. Настоящие бойцы, эти ребята выходили на поединки не для того, чтобы набирать очки, а чтобы драться по–настоящему. Били противников самым жестоким образом. Конечно, всех их поснимали после первого же круга, но впечатление они произвели колоссальное. Чувствовалось: вот оно — реальное каратэ, — уж очень все было убедительно —
Через некоторое время пришло официальное приглашение, правила соревнований. И я решил: поеду! Стал готовиться к турниру. Представление о Кёкусине у меня тогда было еще самое приблизительное: кое-что знал из статьи, кое-что ребята показали… В общем, готовился, как мог, в меру понимания. И, конечно же, на турнире для меня было немало «сюрпризов». К встрече с лоу–киками я был явно не готов, и ноги мне тогда отбили страшно, так что я потом ходил на прямых ногах, как Буратино. Но, несмотря на это, дошел до финала и выиграл его, стал чемпионом. Мне тогда здорово помогла хорошая техника ударов ногами — все-таки, не зря мне на Чемпионате СССР при моем четвертом месте вручили приз за лучшую технику. А «брал» я кёкусинкаевцев ударом ура–маваси пяткой в голову с передней ноги.
Хотя турнир я выиграл, было ясно, что Кёкусин — прогрессивный стиль, наиболее близкий к реальности, и что нужно заниматься именно им. Да и много нового и интересного я тогда узнал в плане техники и методики, открыл для себя лоу–кик — настоящий «хлеб» Кёкусина. Честно говоря, впечатлений была масса. И я снова много думал над тем, как мог один–единственный человек создать такой рациональный, эффективный и многоликий стиль, в котором находят для себя что-то миллионы людей во всем мире? Мое восхищение Оямой после знакомства с Кёкусинкаем вживую не только не угасло, но еще более усилилось… Мне ужасно хотелось взглянуть в глаза этому человеку, чтобы прочитать в них его мысли и чувства, прикоснуться к его фантастической энергии, способной приводить в движение огромные людские массы.
Потом были сборы в Одессе с участием Фурко Кальмана, на которых наши кёкусинкаевцы таращили на меня глаза, потому что я для всех был черной лошадкой: вроде, ни у кого Кёкусину не учился, а приехал сдавать на первый дан. Сдать экзамен мне тогда не позволили. И поэтому через некоторое время мне пришлось отправиться на семинар в Венгрию к Иштвану Адами, где я все-таки сдал экзамен на первый дан. Это была моя первая поездка за границу, и, конечно, у меня, жителя маленького провинциального городка, после нее осталось море впечатлений. Но это, пожалуй, отдельная тема. Скажу только, что я познакомился тогда с замечательно интересным человеком и прекрасным мастером, а он оценил мой искренний интерес и повел себя как настоящий друг.
А. Г.: Ну а как же Вы, все-таки, попали в Японию? Как произошла Ваша встреча с основателем Кёкусинкай?
А. Н.: А потом был 1993 год. Мне позвонил Сергей Якунин и сказал: «Саша, собирайся: мы летим в Японию на Всеяпонский чемпионат. Ты в списке. Запланирована встреча с Оямой…»
Я бесконечно благодарен этому человеку за то, что он взял меня тогда с собой на, может быть, самую главную встречу в моей жизни. Это был мужественный поступок с его стороны: число мест в делегации было ограничено, и включены в нее были далеко не все желающие. Конечно, нашлись и завистники, которые просто не могли понять, почему он пригласил меня, который, в сущности, даже не ученик ему, и, значит, отобрал место у кого-то из них.
Поездка в Японию была похожа на сон. Сказать, что это был культурный шок, — не сказать ничего. Ощущение было такое, что я попал не на другую сторону земного шара, а, самое меньшее, на Марс. Сказочная ультрасовременная Япония и осуществление давней–предавней мечты о встрече с великим мастером…
Нам сообщили время аудиенции у сосая. С приближением этого памятного дня я ощущал все нарастающее волнение, понимая, что близится очень важное событие в моей жизни.
И вот долгожданный день настал. Встреча проходила в очень уютном китайском ресторанчике, принадлежавшем Ояме. Мы приехали в него загодя и, рассевшись за большим, как на свадьбе, квадратным столом стали ждать появления мастера. И вот он поднимается к нам на лифте. «Ояма! Ояма идет!!!» В сопровождении переводчика Ояма подходит к нашему столу, мы приветствуем его, а он — нас. Садится за стол. Переводчик представляет нас одного за другим. Я сижу с одной стороны стола с мастером, и между нами только переводчик.
Ояма спрашивает, едят ли русские мясо? «Конечно!» — отвечаем мы. «Отлично! Значит, я угощу вас». Он заказывает всем нам по килограммовому куску мяса на косточке с кровью, поясняя, что в молодости всегда испытывал чувство голода и очень любил жареное мясо, дающее силу, но сейчас мясо ест редко — должен держать диету. При этом семидесятилетний Ояма разрезает пополам лимон и выдавливает его сок в стакан с водой для питья — силы у него еще будь здоров!
Потом переводчик предлагает нам задать мастеру по одному вопросу — время встречи ограничено. Члены нашей делегации начинают по кругу спрашивать Ояму. Вопросы самые обычные: что-то из истории, что-то о философии… Разумеется, каждый представляется, рассказывает вкратце о своей организации. Ояма внимательно выслушивает, кратко отвечает. А в это время я уношусь в прошлое. В голове проносятся сцены из моей юности, первые занятия каратэ, статья, столь много для меня изменившая, Чемпионат СССР, поездка в Свердловск, Одесса, Будапешт и вот — Япония. Я рядом с великим мастером, всего лишь в шаге от своей мечты. В голове всплывает тот самый вопрос, который родился у меня почти двадцать лет назад и который ужасно волнует меня и сейчас… «Александр! Не стесняйтесь! Задавайте вопросы!» — приводит меня в чувства переводчик. Оказывается, подошла моя очередь! Переводчик немного отодвигается в сторону, чтобы Ояма мог видеть меня. Мастер поворачивается ко мне. Руки на коленях, глаза смотрят в глаза. Это рентген! Этому человеку невозможно солгать, он способен видеть всю подноготную. И я, волнуясь и сбиваясь, объясняю переводчику суть своего вопроса. Он переводит. Пауза в несколько секунд. Взгляд в глаза. И вдруг ответ: «Окей! Ты — брэнч–чиф»! Всеобщее изумление. Удивленный взгляд переводчика, он ошеломлен. Явная неожиданность для всех… Вы знаете, для того, чтобы получить звание брэнч–чифа нужно столько поработать, пройти такую бюрократическую волокиту… И вот так, одним прыжком, удостоиться его — вещь неслыханная.
Это было единственное, что сказал Ояма. Время встречи закончилось, и он только пожал мне руку. Вот так появилась на свет эта фотография (напечатанная на второй странице обложки этого выпуска — А. Г.).
А. Г.: А что Вы думаете по поводу ответа мастера?
А. Н.: Я, конечно, много думал на эту тему. И, в конце концов, понял, что Ояма просто не мог ответить по–другому. Иначе он не был бы великим Оямой. Он дал мне понять, что ответ каждый должен найти сам.
А. Г.: И последний вопрос: а что Вам дала эта встреча с великим мастером?
А. Н.: Я считаю, что случайных встреч в жизни не бывает. Я долго шел к ней, долго мечтал. Эта встреча с последним самураем XX века дала мне такое вдохновение, наделила такой неиссякаемой энергией, которая по сей день ведет меня вперед и позволяет радоваться каждому мгновению жизни, строить свою школу и вести за собой своих многочисленных учеников, приходящих ко мне за знаниями со всей нашей необъятной Родины.