Божественный яд
Шрифт:
— Под пыткой, может быть, и не сказала! — согласился сыщик. — А вот в доверительной беседе чего только не поведаешь! Тем более когда так хочется произвести впечатление: дескать, смотрите, сатрапы, все вам расскажу, все узнаете, а все равно сделать ничего не сможете! Тоже своего рода удовольствие!
Ненависть исказила лицо старой каторжанки.
— Что бы ты, Ванзаров, ни говорил, но ты опоздал! Возмездие народного гнева уже близко! Сома пришла к народу! — и Кабазева зло усмехнулась.
— Ошибаетесь, милейшая! — тихо произнес Ванзаров. — Я думаю, вы провели вместе с мадам Ланской — Валевской для Роберта
В кабинете воцарилась напряженная тишина.
— Но одно вам не удалось, — продолжил Ванзаров, физически ощущая, как в Кабазевой нарастает бешенство, — Эбсворт-младший сейчас приходит в чувство в полицейском участке, а сома, выданная ему, находится у моего коллеги в кармане. Вся, до единой капли!
— Ты врешь, Ванзаров! — прорычала старуха.
— Аполлон Григорьевич, продемонстрируйте!
Лебедев засунул руку во внутренний карман шубы и медленно, как фокусник, вытащил хрустальный пузырек.
— Ап! — радостно произнес эксперт, удерживая флакончик в равновесии на ладони.
Дикий, животный стон раздался в кабинете.
Джуранский даже не понял, что произошло. Старуха молниеносно схватила с ладони Лебедева флакончик и вырвала зубами пробку.
Когда ротмистр подскочил, пузырек уже опустел.
— Да здравствует гибель ненавистного мира! — прохрипела Кабазева.
Сома рвала ее тело. Старуха билась головой об пол, кричала и обливалась потом. Кожа раскалилась. От нее валил пар, как будто внутри зажглась топка. Неожиданно Кабазева вскочила на ноги, с чудовищной силой отшвырнула Джуранского, бросилась из комнаты, налетела на закрытую входную дверь, ударилась и рухнула.
Не прошло и минуты, как она затихла.
Эксперт пощупал пульс на шее старухи.
— Конец Надежде! — пробормотал он, тяжело дыша.
Родион Георгиевич вытер вспотевший лоб и незаметно перекрестился.
ДОНЕСЕНИЕ
НАЧАЛЬНИКА ПСКОВСКОГО ЖАНДАРМСКОГО УПРАВЛЕНИЯ
Е. В. ТЕРНЕЛЕВСКОГО КОМАНДИРУ ОТДЕЛЬНОГО
КОРПУСА ЖАНДАРМОВ К Н. РЫДЗЕВСКОМУ
О НЕДОПУСТИМОМ НЕБРЕЖЕНИИ ОБЯЗАННОСТЯМИ
ЖАНДАРМСКОГО УНТЕР-ОФИЦЕРА Н. К ЗУБОВА
«8 января 1905 г. Совершенно секретно.
Имею честь донести Вашему Превосходительству, что, по сделанному мне сего числа жандармским ротмистром Ковалевым докладу, обнаружена преступная халатность младшего жандармского чина, унтер-офицера Н. К. Зубова. Вчера в 9 часов утра на станции Дно Псковского уезда нарядом железнодорожной жандармерии был задержан подозрительный мещанин, говоривший с сильным грузинским акцентом.
Означенный мещанин предъявил паспорт на имя Виссарионова Ивана Иванова и сообщил, что следует из С-Петербурга, где пребывал с визитом у знакомых, на родину в Тифлис. Проведенный досмотр задержанного не выявил ничего предосудительного. Проводивший досмотр и допрос унтер-офицер Зубов счел, что далее задерживать мещанина Виссарионова он не видит причин. После чего арестованный был отпущен, сел на проходящий поезд и отбыл в неизвестном
Довожу до Вашего сведения, что в данном поступке унтер-офицер Зубов проявил недопустимое небрежение служебными обязанностями. Зубов не счел нужным проверить задержанного Виссарионова по списку особо разыскиваемых преступников. В противном случае, он бы, несомненно, обнаружил, что означенный Виссарионов является бежавшим 5 января 1904 года из ссылки в селе Новая Уда, Балаганского уезда Иркутской губернии, опасным преступником и революционным активистом Джугашвили Иосифом Виссарионовым, проживающим нелегально по подложным документам. Исходя из секретного циркуляра Департамента полиции, разосланного во все полицейские участки, охранные отделения и жандармские управления, Джугашвили находится в особом розыске и должен быть немедленно арестован, где бы он ни находился.
Считаю, что проявленное унтер-офицером Зубовым недопустимое нарушение служебных инструкций в столь трудное для государство время является достаточным основанием для немедленного отстранения его от должности с увольнением со службы в Отдельном корпусе жандармов, без прав и привилегий пенсионного обеспечения чина, о чем испрашиваю согласия Вашего Превосходительства.
Подпись:
Жандармского корпуса полковник Е. В. Тернелевский».
К четырем часам все было кончено.
Быстрое следствие, проведенное участковым приставом Щипачевым, поднятым с постели, показало, что мещанка Кабазева умерла вследствие принятия сильной отравляющей жидкости, пузырек от которой она сжимала в пальцах. Эксперт-криминалист Лебедев подписал протокол, подтверждающий факт самоубийства.
Но вырвать хрустальный флакончик из мертвых рук старухи не удалось. Аполлону Григорьевичу пришлось его разбить на мелкие осколки.
Ванзаров вместе с Джуранским спустились вниз, растолкали сонного Пережигина и открыли сундук Кабазевой.
Под слоем домотканых скатертей обнаружились запасы мышьяка, цианистого калия и снотворного. Каторжанка имела явную страсть к отравляющим веществам. А на самом дне сундука сыщик увидел открытую пачку ассигнаций в банковской упаковке городского частного коммерческого банка. И, что самое интересное, — новенький паспорт на имя Амалии Люденберг, канадской подданной. Кроме того, на дне сундука хранилось приличное дамское платье и шляпка с черной вуалью.
Пачка денег стала для сыщика самой прямой уликой, изобличающей связь Кабазевой и Валевской. А паспорт, хоть и выпадал из общей концепции, но тоже имел простое объяснение. Видимо, Хелена планировала вместе с Кабазевой после проворачивания нескольких операций в банках выехать в эмиграцию.
Разбуженный дворник Пережигин не знал, чем занималась его приживалка. Он лишь пускал пьяные слезы и жаловался, что пропала жизнь. Судя по всему, Кабазева давала ему денег, и дворник без просыху пил несколько дней.
Оставив Джуранского описывать находки, Родион Георгиевич вернулся в квартиру профессора, где толкалось несколько городовых из Второго участка, а сам пристав, злой до остервенения, заполнял многочисленные бумаги.
Ссохшееся тело Кабазевой накрыли простыней.
Санитары подняли пламенную революционерку и на носилках вынесли из квартиры.