Божьи воины [Башня шутов. Божьи воины. Свет вечный]

Сапковский Анджей

– Двери долго не выдержат. – Шарлей сбежал по каменным ступеням, перехватил у него вожжи. – Ворота, быстро!

Самсон тоже видел, как в дверях, которыми им удалось отгородиться от Буко и его компании, треснула и наежилась щепками очередная доска. Железо колотило по стене и металлу, было ясно, что взбешенные раубриттеры пытаются вырубить завесы. Действительно, нельзя было терять ни минуты. Самсон огляделся. Ворота запирала балка, дополнительно защищенная массивной колодкой. Гигант тремя прыжками оказался рядом с кучей дров, подготовленных для отопления, вырвал из пня огромный плотницкий топор, в три прыжка подскочил к воротам, охнул, взмахнул топором и с огромной силой опустил обух на скобу.

– Крепче! – выкрикнул

Шарлей, поглядывая на разлетающиеся уже двери. – Бей сильней!

Самсон ударил сильней. Так, что задрожали и ворота, и вышка над ними. Скоба, продукт, надо думать, нюрнбергский, не поддалась, но поддерживающие балку крючья до половины вылезли из стены.

– Еще раз! Бей!

Под следующим ударом нюрнбергская скоба лопнула, крючья вывалились, балка с грохотом упала на землю.

– Под мышками. – Рейневан, набрав на пальцы мази из глиняного горшочка, стянул рубашку с плеч, показал, как надо это делать. – Намажь под мышками. И на шее. Вот так. Больше, больше… Вотри сильнее… Быстрее, Николетта. У нас мало времени.

Девушка несколько мгновений глядела на него, в ее взгляде недоверие боролось с удивлением. Однако она не сказала ни слова, потянулась за мазью. Рейневан вытащил на середину комнаты дубовую скамейку. Растворил окно, в лабораторию чернокнижника ворвался холодный ветер. Николетта вздрогнула.

– Не подходи к окну, – удержал ее Рейневан. – Лучше… не смотреть вниз.

– Алькасин, – подняла она на него глаза. – Я понимаю, что мы боремся за жизнь. Но ты точно знаешь, что делаешь?

– Пожалуйста, сядь верхом на скамейку. Время действительно подгоняет. Садись позади меня.

– Предпочитаю – перед тобой. Обними меня за талию, обними крепче. Крепче…

Она вся горела. От нее веяло аиром и мятой. Этого запаха не мог забить даже специфический аромат Гуоновой мишкулянции.

– Готова?

– Готова. Ты меня не отпустишь? Не дашь мне упасть?

– Скорее я погибну.

– Не погибай, – вздохнула она, поворачивая голову так, что их губы на мгновение соприкоснулись. – Не погибай, пожалуйста. Живи. Говори заклинание.

Whe, Whe, WindchenZum Fenster inausIn omnem ventu!Fik z oknaNiczego sie ve dotkna [394] .

394

Дуй, дуй, ветерок,Из окна на восток.На все ветра!Из окна прыг-скок!Неси, ветерок,Не коснувшись окна (смесь немецкого, латыни, польского).

Скамейка подпрыгнула и взвилась под ними, как норовистый конь. При всей своей смелости Николетта вскрикнула, не в силах побороть страх, правда, Рейневан не смог тоже. Скамейка поднялась на сажень, закружилась взбесившейся юлой, лаборатория Гуона расплылась у них в глазах. Николетта сжала пальцами охватывающие ее руки Рейневана, запищала, но он мог бы поклясться, что больше от восторга, чем от страха.

Скамейка ринулась прямо в окно, в холодную и темную ночь.

– Держись, – крикнул Рейневан. Поток воздуха вогнал ему слова обратно в глотку. – Держииииись!

– Сам держись!

– О Иисууу…

– Аааааа-ааааааа!

* * *

Нюрнбергская

скоба лопнула, балка с грохотом свалилась. Одновременно с треском вылетели двери, ведущие в башню, на каменные ступени, во двор высыпали раубриттеры, вооруженные и настолько ослепленные жаждой крови, что мчащийся первым Буко фон Кроссиг споткнулся на крутых ступенях и повалился прямо в кучу навоза. Остальные набросились на Самсона и Шарлея. Самсон взревел буйволом, отгоняя нападающих сумасшедшими взмахами топора. Шарлей, тоже рыча, образовал вокруг себя свободное пространство найденной у ворот алебардой. Но преимущество – в том числе и в боевой выучке – было у раубриттеров. Отступая от резких выпадов и предательских взмахов мечей, Самсон и Шарлей пятились, пока не уперлись спинами в стену.

И тут прилетел Рейневан.

Видя растущие на глазах каменные плиты двора, Рейневан вскрикнул. Николетта тоже. Крик, превращенный давящим вихрем в истинно мертвецкий вой, дал результат гораздо больший, нежели сама Рейневанова помощь. Кроме Куно Виттрама, который в этот момент как раз взглянул вверх, никто из раубриттеров вообще не заметил наездников на летающей скамье. Но вой Рейневана оказал прямо-таки убийственное психические воздействие. Вейрах упал на четвереньки, Рымбаба начал ругаться, взвизгнул и распластался на плитах, рядом рухнул потерявший сознание Тассило де Тресков, единственная жертва налета: пикирующая во двор скамья ударила его по затылку. Куно Виттрам перекрестился и заполз под тележку с сеном. Буко фон Кроссиг сжался, когда конец cotegardie Николетты хлестнул его по уху. Скамья же круто взмыла вверх под аккомпанемент еще более громкого визга летунов. Ноткер фон Вейрах, раскрыв рот, таращился на улетающих, ему повезло, краем глаза он заметил Шарлея и, в последний момент избежав удара алебардой, вцепился в ратовище. Началась борьба.

Самсон отбросил топор, ухватил одного из коней за уздечку, собрался ухватить второго, но тут подскочил Буко и ткнул его стилетом. Самсон увернулся, но недостаточно быстро. Стилет распорол ему рукав. И задел предплечье. Буко не успел пырнуть снова, как получил по зубам и покатился к воротам.

Самсон Медок ощупал рану, глянул на окровавленную руку.

– Теперь, – сказал он громко и медленно, – теперь-то я действительно разозлился.

Он подошел к Шарлею и Вейраху, все еще вырывающим друг у друга ратище алебарды. И саданул Вейраха кулаком с такой силой, что пожилой раубриттер моментально проделал роскошного козла. Пашко Рымбаба поднял бердыш, чтобы рубануть Самсона. Тот увернулся и глянул на него. Пашко тут же попятился на два шага.

Шарлей ловил коней, Самсон же стащил с приворотного стояка круглый кованый щит.

– На них! – рявкнул Буко, поднимая упущенный Виттрамом меч. – Вейрах! Куно! Пашко! На них! О Христе…

Тут он увидел, что делает Самсон. Самсон же схватил щит хваткой дискобола и закружился тоже как дискобол. Щит вырвался из его руки, как из баллисты, едва не задел Вейраха, со свистом перелетел через весь двор, врезался в консоль стены, раздолбав ее в щепы. Вейрах сглотнул слюну, Самсон же снял со стояка второй щит.

– Христе… – засопел Буко, видя, что гигант снова начинает разворачиваться. – Прячьтесь!

– Клянусь цицками святой Агаты! – рявкнул Куно Виттрам. – Спасайся, кто может!

Раубриттеры кинулись бежать, каждый в свою сторону, невозможно было предсказать, в кого Самсон запустит свое оружие. Рымбаба сбежал в конюшню, Вейрах нырнул за поленницу, Куно Виттрам снова заполз под тележку, только что пришедший в сознание Тассило де Тресков опять распластался по земле, Буко фон Кроссиг на бегу сорвал с учебного манекена продолговатый старомодный щит, прикрыл им спину.