Божьим промыслом. Стремена и шпоры
Шрифт:
— Понятное дело, все они тут одна шайка, — продолжал злиться капитан, — купчишки, для них прибыли от еретиков важнее Господа.
— Да, — соглашался с ним генерал. — Всё так, всё так. Но вот я, как Рыцарь Божий, не могу этого оставить, понимаете, Франц?
— Нужно найти ублюдков-святотатцев и наказать их? — предположил капитан.
— Да как же нам их сыскать? — Волков покачал головой, весь его вид выражал сожаление. — Нет, я уже думал о том, — барон сделал паузу и внимательно поглядел на подчинённого. — Франц, я не могу об этом просить
И офицер всё сразу понял.
— Не говорите ничего больше, — ответил он, ни секунды не раздумывая и не сомневаясь, — такому человеку, как вы, и говорить о подобном зазорно, я сам всё сделаю, всё устрою, найду охотников, а дерьма в нужниках за казармами столько, что на все храмы города хватит; вы только скажите, где их молельный дом, я съезжу погляжу, дорогу запомню, чтобы ночью не плутать.
В общем, барон не ошибся в этом человеке, и всё с той же миной сожаления и скорби он произнёс:
— Это большой дом у Восточных ворот, вряд ли вы его спутаете с чем-то другим. А людям, что будут вам помогать, пообещайте десять монет.
— Хорошо, пообещаю и поеду тотчас.
— Только платье поменяйте, уж больно воинственный у вас вид.
Когда он ушёл, генерал почувствовал себя несколько спокойнее — всегда приятно иметь резерв. Хотя генерал прекрасно понимал, что Франц Нейман с солдатами и близко не был ровней пройдохам типа Гонзаго и Вига Черепахи, когда речь шла о затеях, подобных тем, что планировались. Разве хорошие солдаты в таких мерзких делишках могут быть лучше городского ворья, что живёт в этом городе?
Недолго он сидел один, обдумывая свои дальнейшие шаги. Как раз тут появился и сам хранитель имущества Его Высочества герцога Ребенрее в городе Фёренбурге Хельмут Вайзингер.
И генерал снова уселся на лавку в углу, чтобы с ним уединиться, но на сей раз просил, чтобы фон Флюген взял у кашеваров вина из офицерских запасов. И пока им не принесли вина, хранитель имущества успел спросить у генерала:
— Уж не ваших ли рук дело с церковью?
Причём теперь, и это генерал отметил про себя сразу, Вайзингер не говорил с ним, как низший с высшим, сейчас его вопрос прозвучал в деловом тоне, в тоне, с которым говорил с ним Карл Брюнхвальд, то есть их разговор больше походил на диалог товарищей, что делают общее дело. Но это ровным счётом не значило, что барон готов ему раскрыться, и посему он ответил немного удивлённо:
— Уж и не понимаю я, о чём вы говорите.
Тут им молодой кашевар принёс вина, разлил по стаканам и ушёл, и только после этого генерал заговорил:
— Хочу вернуться к нашему разговору про Колпаков и тачечников, кажется, их время приходит.
— Скажите, что надобно, о чём говорить с ними? Что предложить?
— Предложить? — барон на секунду задумался. — Ну, к примеру, места в будущем городском совете, или, как они его
— О, — Вайзингер посмотрел на него с удивлением и, возможно, даже с уважением, — а вы, как я гляжу, не сильно стесняетесь в обещаниях. И что же вам нужно от них?
— Тридцать, может быть, сорок молодцев, что не побоятся ночной работы, — отвечал ему генерал.
— Никак грабить собираетесь? — спросил хранитель имущества, и опять с заметным удивлением.
— Собираюсь! — кивнул генерал.
— Склад богатый присмотрели?
— Дом, — коротко ответил барон.
— Ах дом! — воскликнул Вайзингер и уточнил: — И дом тот в городской черте?
— В городской, в городской, — кивал Волков.
— Дом тот должен быть очень богат, чтобы тридцати молодцам добычи хватило, — заметил его собеседник.
— Уж на этот счёт не беспокойтесь сами и людей убедите: в том доме есть что взять!
— А стража? — напомнил Вайзингер. — Ведь кто-нибудь обязательно пошлёт в ближайший околоток за стражей.
— Насчёт стражи — убедите людей, что о страже позаботятся, есть кому; коли стража явится, её тотчас проводят восвояси или придержат до конца дела, чтобы до дежурного офицера весть не дошла.
— А дом? Чей дом будут грабить молодцы?
— Надобно ограбить… дом Рейнхаусов, тот, что на Мучной улице.
— Ах вот оно, значит, как всё складывается, — теперь хранитель имущества говорил уже не столько удивлённо, сколько восхищённо, — теперь-то всё становится на свои места. Я голову какой день ломаю, что, к чему, да зачем.
Он уставился на генерала, а тот, чуть отпив из стакана, смотрел на него, не отводя взгляда, и это были взгляды умных людей, что говорят много меньше, чем понимают. И после долгого взгляда Вайзингер и говорит:
— Думаю, что в деле с домом Рейнхаусов я поучаствую.
— Нет, — сразу ответил ему генерал, — ни мне, ни вам там и близко нельзя показываться; не забывайте, мы здесь, в городе, представляем герб Ребенрее.
— Уж мне ли про это не помнить, — усмехнулся хранитель имущества герцога. — Просто за это дело возьмётся мой представитель.
— Виг Черепаха? — сразу спросил барон.
— Ну, лучше него с таким делом всё равно никто не справится, — не стал уклоняться от ответа его собеседник.
— Вот как? Значит вы в курсе всех дел, что я поручал Черепахе? — спросил барон.
— Да, — отвечал хранитель имущества, — вот только он божится, что не осквернял храма.
— Ну, может быть, это сделали молодчики, что всю ночь пьянствовали с Рейнхаусом, — предположил генерал.
— Это маловероятно, — заметил Вайзингер. — И ещё я уверен, что власти города это происшествие без последствий не оставят.
— Будут копать? — спросил Волков.
— Обязательно будут, — отвечал хранитель, — и, зная местного бургомистра, обязательно докопаются до истины. Это только дело времени.