Божий промысел по контракту
Шрифт:
Делать нечего, Лукас задал Сарии вопрос, участливо добавив от себя, что сейчас, как и в случае с Зидаром, им может помочь любая мелочь, упомянутая библиотекаршей.
Сария вздохнула, наморщила лобик, перебирая воспоминания, потом честно ответила:
— Я не могу припомнить ничего странного, извините, сеоры. С тех пор как магистр Альмадор изгнал из библиотеки то ужасное привидение, наша жизнь стала очень спокойной.
— Вот! Вот оно! На пыли были остаточные следы эктоплазмы! Это верный признак потусторонних проявлений! — ликующе воскликнул Макс, и что-то загремело, похоже, от избытка чувств бедолага Шпильман свалился со стула.
— Ой, Макс, пойду за пластырем
— В следующий раз, когда буду падать, постараюсь запомнить и тебе рассказать, — мрачно пошутил парень, постанывая от боли.
— Что-то зеленых соплей я там не заметила, ну, раз следы остаточные, значит, могли высохнуть, — выслушав технаря, хмыкнула Элька, припоминая популярную комедию об охотниках за привидениями.
— Слушай, разве привидение могло оставить те следы, которые мы видели в забытой библиотеке после того, как ты, Лукас, пошаманил? — удивился Рэнд. Вор всегда считал, что бестелесный облик спасает от таких неприятных мелочей, как улики.
— Пыльца Дреша Рома показывает не только следы физические, но и присутствие энергетическое, — задумчиво пояснил маг. — Если дух обладал достаточной силой и простоял сколько-нибудь длительное время на одном месте, тем более если он использовал магические силы, то след мог остаться достаточно четким. Известные мне законы магии подтверждают это.
— Понятно, — разочарованно фыркнул Фин над пеплом своих надежд. — Вот и сдохла очередная легенда.
— Но какое привидение вы видели в королевской библиотеке? — тут же выстрелил вопросом Лукас. — Расскажите об этом подробнее, мадемуазель!
Сария, и без того достаточно хрупкая, как-то разом вся сжалась и мелко задрожала, на глаза навернулись крупные слезы, личико-сердечко побледнело как мел.
— Не вижу необходимости заставлять Сарию вспоминать то, что ей неприятно и к делу не относится, — надменно процедил Хорхес, покровительственно кладя руку на плечо девушки.
Она метнула на Хорхеса взгляд, исполненный самой горячей признательности, и с робкой надеждой, к которой примешивалась изрядная доля опаски, покосилась на неумолимого допросчика Лукаса.
— Ква, — достаточно громко, чтобы его услышал начальник стражи, предостерег Рэнд, недвусмысленно намекая на излишнюю дерзость в поведении. Но храбрый рыцарь даже не дрогнул.
— Позвольте мне самому судить о том, что важно, а что нет, — сдержанно, с сочувствием, но неожиданно твердо ответил Лукас. — Мне жаль, если воспоминания о пережитом неприятны сеорите, но мы должны услышать ее рассказ. Версию участия привидения в преступлении исключать нельзя. Теперь рассказ стражника предстает для нас в новом свете. Я полагаю, что чувствительность сеора Зидоро вполне могла быть ориентирована на ощущение потустороннего присутствия.
— Да-да, я все понимаю, — обреченно кивнула Сария, съежившись на краешке дивана.
Хорхес процедил сквозь зубы какое-то ругательство, но ни Альмадор, ни Зидоро его возмущения не поддержали. Жрец что-то утешающе заговорил о милости Зигиты, а магистр извлек из воздуха бокал с темной рубиновой жидкостью и напоил девушку, она покорно выпила и стала дрожать чуть меньше. Видя, как мужчины хлопочут вокруг библиотекарши, Элька подумала с невольной улыбкой, что, как бы Сария ни старалась выглядеть взрослой, и высший жрец, и Альмадор будут воспринимать ее как ребенка. Мужчины вообще с трудом воспринимают идею о том, что девочка, постоянно крутившаяся под ногами, может вдруг вырасти и стать девушкой. Но сейчас такое покровительственное отношение помогло сеорите прийти в себя.
ГЛАВА 16
О
— Это случилось вскоре после смерти отца, — собравшись с духом, начала медленно говорить Сария. — Я помогала ему во всех делах, пока он был жив, а потом по распоряжению ее величества Бъянхе была назначена на его место. Однажды ночью мне плохо спалось — приснился папа, а потом никак не могла снова закрыть глаза, — тогда я решила пойти поработать в библиотеке ночью. Когда вошла, было темно и тихо, я не хотела включать свет во всех залах, думала обойтись настольной лампой, поэтому двигалась в темноте. Каждый угол мне здесь с раннего детства знаком. Те книги, которые меня интересовали, лежали в третьем зале. Я спокойно шла по библиотеке, у меня очень мягкие ночные тапочки из пуха гироко, поэтому шаги почти не слышны. И вот в том самом зале, куда шла, я услышала какое-то бормотание и увидела это: какой-то мертвенно-голубой призрачный свет и в этом неестественном жутком свете — его. Он сидел в кресле у остывшего камина. Я закричала, он быстро обернулся. Помню только темные провалы его мертвых глаз, в которых вспыхнуло яростное черное пламя, а потом темнота. Стражники прибежали на мой крик и привели меня в чувство. Когда я очнулась, в кресле, конечно, уже никого не было. О благая Зигита! Не знаю уж почему, но я всю жизнь смертельно боюсь привидений и тогда чуть не умерла от страха. Ну да ведь призраков все боятся, наверное… — У девушки от волнения перехватило дыхание.
«Я тоже боялась, пока живой была», — тихонько вспомнила Элька знаменитый анекдот, думая о том, что если она скажет эту забавную фразочку вслух, то Сария точно завизжит или грохнется в обморок, и если второе Элька еще как-то вытерпеть бы могла, то дамский визг сроду не переносила, считая его самой глупой из всех реакций на опасность. Если уж не можешь себя защитить, то звать на помощь надо таким ором, чтоб вся округа содрогнулась, а визги-писки… б-р-р-р, толку никакого!
— Малышка была очень напугана, и, поскольку раньше она видениями не страдала, я решил, что девушка и правда могла видеть некую бестелесную сущность. Дворец стар, и в его истории много зла и боли, рвущейся на свет даже сейчас, в наши мирные времена. Чтобы это создание более не докучало Сарии, я по велению королевы провел стандартный обряд изгнания, и больше никаких проявлений в библиотеке не замечали, — спокойно пояснил Альмадор и для Лукаса добавил: — Это был обряд «Затворения дверей».
— Да уж, грязь от твоих магических кругов только луны две назад как отмыли, — пренебрежительно фыркнул Хорхес без всякого внешнего почтения к магистру.
Маг философски пожал плечами, мол, у всякой профессии свои издержки, и достал еще один листик из кисета, видимо надеясь, как некоторые придурки из рекламы, что свежее дыхание и впрямь облегчит понимание.
— Ясно, благодарю за рассказ, сеорита, а вы не запомнили лица этого призрака? Быть может, вы могли бы узнать его? — с иезуитской настойчивостью подкинул вопросик дотошный Лукас.
— Я видела все очень смутно, только бледное лицо, провалы глаз и темные одежды. Дело в том, что я забыла свои очки на столе в библиотеке еще вечером, поэтому не смогла четко видеть происходящее. И хвала богине! Будь это иначе, я б, наверное, отдала душу Зигите от ужаса, — снова задрожав всем телом, прошептала бедняжка Сария.
— Значит, именовать этого призрака при изгнании не смогли, — чему-то довольно улыбаясь, констатировал маг.
— Да, — с огорчением согласился Альмадор, понимая, что не выполнил одного из главных условий для заклятий абсолютного изгнания.