Божья коровка. Книга 2
Шрифт:
– А девчонка? – капитан ткнул пальцем в протокол. – Та, которую ударил Григорович?
– С нею проще, – ответил подполковник. – Выпивала с фигурантами, обжимались, наверное. Пригрозить, что сообщим об этом в ПТУ, и она заткнется.
– Прокурорские не придерутся? – спросил Пинчук. – Когда будут отказной проверять?
– Будь спокоен, – хмыкнул подполковник. – С горкомом воевать не станут.
– Хорошо, – кивнул Пинчук.
– И еще: об этом не болтай, – подполковник помолчал. – Сделаешь, как надо – не забуду. Ты просил, чтоб дали комнату в семейном общежитии? С этим трудно, но тебе пойдем навстречу. Как уладишь дело, можешь
– Спасибо! – капитан поднялся.
– Работай! – подполковник размашисто поставил визу на протоколе: «тов. Пинчук, к рассмотрению».
В кабинет, который дознаватель делил с напарником, уехавшим в отпуск, Пинчук только заглянул, чтобы позвонить заявителю. У того имелся телефон, да еще он оказался дома. Обещал дождаться Пинчука. Замечательно! Он напишет под диктовку заявление, а второе капитан возьмет у потерпевшей. Пригрозит, что сообщит о недостойном поведении в училище, и девчонка не откажет. Можно справиться за день. И тогда Пинчук получит то, о чем мечтал – комнату в семейном общежитии. За нее надо платить копейки по сравнению со съемной, где он обретается сейчас. Да и Ленка плешь проела: хочет завести детей. С этим у него проблема: семьям с маленьким ребенком комнаты в столице не сдают. Никому не нужно, чтоб его будили ночью плачем и чтоб ванную завесили пеленками…
Прижимая к груди дерматиновую папку, куда он спрятал стопочку бумаг по заявлению Коровки, капитан смотрел на проплывавшие за окном трамвая городские виды. Почему начальник доверился ему? Ответ нашелся почти что сразу: большинство офицеров райотдела – минчане. Кто живет с родителями, кто-то – и в своей квартире. А Пинчук перевелся в Минск из области, потому и мыкается по чужим углам. Оставалось получить квартиру в городе, но такое от начальника зависит. Вот проявит себя с лучшей стороны, а потом Шимко поручит что-то вновь. В их службе нередко возникают щекотливые вопросы. Если проблему не задавить на корню, возбуждается уголовное дело. Копия постановления о возбуждении идет прокурору. Расследование ведут следователи. Конечно, и они при необходимости могут черного бычка отмыть добела, но это уже будет их заслуга, не Шимко.
Если капитан решит вопрос, то начальник не обидит. Так пробиться можно высоко. Поддержка из горкома партии значит много. Услугу не забудут. Шимко со временем переведут в городское УВД, и он потащит Пинчука наверх. Или на более теплое место. Например – в дознание ГАИ. Там каждый второй материал щекотливый…
С такими мыслями капитан доехал до конечной остановки. Нужный ему дом оказался почти что рядом. Сверившись с табличкой над подъездом, капитан поднялся на второй этаж и позвонил в дверной звонок…
Спустя час он вышел из квартиры. Хлопнув дверью, Пинчук с трудом сдержался, чтобы в сердцах не послать по матушке Коровку. Или же на скотобойню, но постеснялся старушки, медленно поднимавшейся ему навстречу.
По пути на площадь Якуба Коласа, где располагался РОВД, Пинчук лихорадочно просчитывал варианты. Вот упрямый же гаденыш! Из-за него перспектива получения комнаты в семейном общежитии отодвинулась далеко. Или в никогда.
Что же делать? В принципе, есть вариант. Рискованный и сложный. Но чем черт не шутит?
Дальнейшее теперь зависело от решения Шимко. Кровь из носу нужно убедить. Шанс, который вдруг представился, упускать нельзя – вновь такой нескоро подвернется.
Подполковник был занят, пришлось немного подождать в приемной. Когда из кабинета вышли разгоряченные накачкой начальники угрозыска и ОБХСС, Пинчук скользнул в открывшуюся дверь. Шимко курил за письменным столом, пуская дым перед собой.
– Это ты… – сказал, заметив подчиненного. – Чего пришел?
– Есть разговор, товарищ подполковник, – по порученному вами делу.
– Присядь! – начальник указал на стул у приставного столика.
Пинчук последовал приказу. Папку положил перед собой.
– Говори!
– Был у потерпевшего. Заявление писать не хочет – отказался наотрез. Более того, угрожает жалобой в ЦК КПСС. Говорит: найду на вас управу, если вздумаете отмазать негодяев.
– Вот как? – Шимко вмял сигарету в пепельницу. – Что ты предлагаешь, капитан?
– Да закроем подлеца – и все дела.
– По какой статье?
– Той же двести первой, за хулиганку. Я поговорю со студентами. Сидеть они не захотят, поэтому покажут то, что нужно. Шли мирно к остановке, а этот в общественном месте разлегся на покрывале голым, распивал спиртное, ругался матом. Колбаска у него была нарезанной? Значит, ножик тоже был. Музыка у него орала, мешая отдыху советских граждан, проживающих в деревне.
– Общественное место? Там пустырь!
– Тропа есть, люди ходят, – Пинчук нисколько не смутился. – Ребята сделали ему замечание, он в ответ набросился на них с кулаками. Ударил каждого по паре раз. За нож схватился. Студенты в драку не полезли, убежали, а затем явились к нам и написали заявления. Негодяя мы нашли и привлекли к ответственности.
– Считаешь, что получится?
– Что тут сложного? – пожал плечами лейтенант. – Две очных ставки – и на Володарского [13] . Голый в общественном месте – исключительный цинизм. В драку он полез в ответ на попытку граждан пресечь противоправные действия – особая дерзость. Вторая часть. Дела по двести первой расследовать несложно, следователь подмахнет – и в суд. А там злодей пусть говорит, что хочет. Да кто ж ему поверит, когда есть потерпевшие, к тому же не бомжи, а советские студенты? Статья до пяти лет, получит парочку как минимум. И пускай оттуда пишет жалобы. Зэки этим постоянно развлекаются – жизнь на зоне скучная.
13
То есть в следственный изолятор.
– Протокол? – напомнил подполковник.
– Бумаги сделаю новые. Хлопну регистрационный штамп с тем же номером и датой.
– Суд… – задумчиво сказал Шимко. – Григорович попросил без шума.
– Его сын пойдет свидетелем, шума не случится. Более того, его похвалят. Комсомолец проявил принципиальность и пресек противоправные действия. Суд состоится при пустом зале. Коровка – сирота, родственников не имеет. Пришел из армии, на работу не устроился, готовится к поступлению в консерваторию.
– Музыкант?
– Играет на гитаре, – Пинчук махнул рукой. – На стене висела. В колонии ему это пригодится, – он улыбнулся. – Там поощряют самодеятельность.
– Хорошо, – кивнул начальник. – Занимайся.
– Но с одним условием, товарищ подполковник.
– Каким?
– Фигурант живет один в квартире. У него полуторка. У вас ведь есть связи в исполкоме? Как получит срок, пускай Коровку выпишут. Его государство другой жилплощадью обеспечит – на зоне. Я хочу, чтоб квартиру осужденного отдали мне.