БП 20
Шрифт:
Так что, пока не вернулся поручик Вязьмин, расскажите-ка мне о дальнейших планах директора завода генерал-майора Дубницкого и его связях с генералом Маниковским. То, что знаете, слышали, о чем догадываетесь, ну и так далее...
*
Серое февральское утро еле пробивалось сквозь замызганные оконные стекла квартиры доходного дома неподалеку от Сампсоневского моста через Большую Невку. Печь-голландка была затоплена только недавно, и в бедно обставленной комнате было промозгло, но это не мешало её обитателям. Их было двое - один, постарше, сидел за столом,
– Да не маячь ты туда-сюда, Иван Дмитрич!
– Старший, несмотря на разницу в возрасте, обратился к напарнику уважительно.
– Сам же говорил - весточка от надежного человека. Значицца - будут.
– Будут, будут... Скорей бы!.. Михаил Иваныч, ты же знаешь решение Выборгского комитета о создании дружин красной гвардии. Очень нужно оружие! Если получится - утрем нос Шляпникову. Он, видишь ли, опасается, что стрельни кто-нибудь в солдата, или офицера, власти смогут настроить войска против нас. И требует агитации в казармах, чтобы они сами, добровольно дали нам винтовки. Я разговаривал с волынцами, те в один голос кричат, что у них по двадцать-тридцать стволов на роту. И эти... как их... цейхгаузы пустые стоят. А здесь - полтыщи арисак, да еще наганы! Наших вооружим, "Промету" и еще кому достанется! И ведь почти без охраны!..
– А ты с нашими "туруханцами" связывался?
– Да связывался, Михаил Иваныч, связывался. Свердлов даже встречаться отказался, забыл, скотина, как я его из Оби вытаскивал, и как потом побег ему же и устраивал! А Джугашвили Шляпникова поддержал, мол, одно дело - в полицию стрелять, другое - в новобранцев, на службу только-только призванных. Да и вообще они оба - чуть ли не за легальные методы борьбы, как наши думцы в свое время. На меньшевистские позиции скатываются.
– Ну, в этом их и товарищ Ульянов поддерживает. Сталин сейчас тщательно прорабатывает поправки к законам о труде, чтобы в нужный момент преподнести ультиматум царской власти, а Владимир Ильич считает, что это принесет нам популярность в среде пролетариата и многие к нам примкнут. Сам же видишь, что у нас на "Айвазе" творится...
Торопливо бухающие шаги по коридору заставили обоих собеседников умолкнуть. В тишине послышался негромкий условный стук в дверь - три удара, затем один, и еще один.
Тот, кого звали Иваном Дмитриевичем, стараясь не шуметь, открыл дверь и в комнату, куда, запыхавшись от бега и даже не обстучав от снега сапоги, и ввалился молодой парень в коротковатом для его роста замызганном тулупчике.
– Товарищ Чугурин, товарищ Калинин! Началось!.. Привезли!.. Семь подвод, солдаты, и прапорщик ими командует!..
– Сколько раз тебе повторять - не Калинин, а товарищ Никанор!.. Какого полка узнал?!
– Иван Дмитриевич от нетерпения схватил вестника за отворот тулупа.
– Не-а, там сборная команда, на погонах номерки разные!
– Паренек отдышался и начал говорить более-менее связно.
– Прапорщик тот - громадный такой, усатый, с георгиевской ленточкой. И чиновник какой-то там с ключами!..
– Пойдем, покажешь!
– Иван Дмитриевич, торопясь, уже натягивал на себя пальто.
– Михаил Иванович, ты с нами?.. Нет? Ну, как знаешь...
Осторожный конспиратор Чугурин благоразумно остановился за квартал до лабаза, его "ординарец" поспешил дальше и вскоре вернулся с одним из оставленных наблюдателей, исполнявшим роль ломового извозчика, хорошо подвыпившего и закемарившего на своей телеге, груженой дровами.
– Рассказывай, Павел, что там?
– А там, Иван Дмитрич, семь телег, на кажной по четыре ящика. Ящики длинные, зеленые, для десятка винтарей места в аккурат хватит. Солдатиков помимо возниц ещё четверо, сгрудились в кружок, махорочкой балуются. Начальник ихний, прапорщик, да с ним чинуша какой-то сначала о чем-то спорили, руками махали, а потом в лабаз пошли и до сей поры не показывались.
– Подозрительное заметил что?
– ... Да нет, ничего такого... Офицерика только вот с чинушей этим нету долго... Может, место ищут, где поудобней складывать будет?
– Может быть, может быть, всё может быть... Другие выходы со склада есть?
– Есть, как не быть, с другой стороны еще один, но он с декабря снегом заметен под самую крышу.
– Хорошо, верните имущество хозяину.
– Чугурин кивает на телегу, запряженную безучастной ко всему происходящему лошадью.
– Митя, расплатиться не забудь, как договаривались. А я пойду пройдусь, сам гляну что и как. Василь где там схоронился?
– Там с другой стороны, почти напротив - дом старый, рядом с ним сараюшка заколоченная, справа в углу он и сидит...
*
– Ну, что, как думаете, Константин Константиныч, клюнули они на наш спектакль?
– Поинтересовался прапорщик у сидевшего рядом с ним на импровизированной скамейке из двух поленьев и доски пожилого господина, рассматривавшего окрестности в бинокль через слуховое чердачное окно.
– Наверняка клюнули, Федор. Уж больно подозрительным тот извозчик был.
– Это почему же?
– Да слишком часто в нашу сторону поглядывал, а потом к нему паренек этот подбежал и они уехали. Не иначе - своему начальству докладывать.
– А с чего вы взяли, что он из этих?
– Дрова-с, молодой человек нынче - товар дефицитный и ни один хозяин не станет тянуть с доставкой. А этот проторчал на морозе два с лишним часа.
– Господин с биноклем поежился и поплотнее закутался в накинутый на плечи тулуп, затем, посмотрев на собеседника, задал вопрос.
– А Вам, господин прапорщик, в одной шинельке не холодно-с?
– А нет, у нас еще и эта... спецамуниция имеется, чтоб, значит, не мерзнуть... А еще кто есть, как думаете?
– Наверняка... Я бы вон в том сарае человечка глазастого посадил бы... Подождите, подождите...
– Константин Константинович подался вперед, вглядываясь в бинокль.
– ... А вот и главное действующее лицо!.. Господин... Чугурин, Иван Дмитриевич. Революционер-с, недавно вернулся из ссылки. И - снова за старое...
– Не ошиблись, Константин Константиныч?
– Прапорщик тоже подвинулся к окну, чтобы посмотреть на нового персонажа.