БП 20
Шрифт:
– А вот этого не советую, юноши!
– Демонстративно отстегиваю крышку кобуры.
– У меня здесь восемь смертей, вас же - только пятеро... Если у вас больше нет вопросов, не смею задерживать, господа...
*
По моему, принцип "Хотели - как лучше, а получилось - как всегда" для Руси-матушки является незыблемым правилом. Ещё два дня назад науськанные сплетницами и агитаторами толпы ходили по улицам и орали "Хлеба!", вчера на повестке дня уже общегородская забастовка и красные полотнища с лозунгами "Долой самодержавие!". А также - расстрел демонстрации на Знаменской площади и ответная стрельба лейб-гвардии Павловцев по конной полиции. Очень боевой и очень умный генерал Хабалов, заранее назначенный дежурной задницей, то бишь командующим Особым Петроградским военным округом, свои чрезвычайные полномочия видел лишь в бесконечных совещаниях с градоначальником и остальными чинушами, да в бездарном использовании войск. Высылать повзводно на мороз против тысячной толпы, не давать смены, чтобы солдаты обогрелись и пожрали чего-нибудь горячего, - и после этого удивляться поведению павловцев? Ню-ню...
До вчерашнего вечера остальные батальоны были ещё выжидательно нейтральны к происходящему благодаря неимоверным стараниям своих командиров, сумевших запереть молодняк в казармах и доверить охрану учебным командам, состоящим из фронтовиков. Хоть и были попытки прорваться в казармы какими-то цивильными уродами, ряжеными в солдатские шинели. Хотя насчет цивильных я, пожалуй, погорячился, состоят людишки на службе, состоят. Только вот не на государевой. И воевать дюже желают. Только не за то, что надо...
Но сегодня всё сдвинулось в худшую сторону. Выздоравливающие Николаевского госпиталя, не придумав, как по другому откосить от фронта и наслушавшись "откровений" лечивших их докторишек, всё же пролезли в казарму Волынского полка. И штабс-капитан Лашкевич, как и в прошлый раз спеша за подмогой, поймал свою пулю в спину. А фельдфебель Тимофей Кирпичников опять стал "первым солдатом революции", замарав остальную роту кровью убитого офицера. И не оставив им другого выбора, кроме как поднимать остальную "гвардию". Правда, сначала повезло далеко не везде, но литовцев и часть преображенцев они за собой потянули. А потом дурной пример стал заразительным, тем более, что со слов уже появившихся "языков" по казармам вовсю стали шнырять мутные личности в солдатской форме, правда, не имеющие никакого понятия, как её правильно носить. И очень красиво рассказывать, что если они, солдаты, поддержат революцию, то на фронт их не пошлют, а сразу после победы над ненавистной монархией закончится война, и все заживут счастливо и богато. И в подтверждение своих слов - давать по двадцать пять целковых на день каждому.
Народу на улицах прибавилось, причем настроения царят более чем агрессивные. До этого, как я понимаю, была небольшая разведка боем. Кто-то очень умный направлял демонстрации к важным объектам типа Арсенала, цейхгаузов, полицейских участков, тюрем, вокзалов и так далее, и смотрел, как будут реагировать их защитники. Теперь же, уверившись в том, что никто не схватит за руку, не даст по шее и не поставит к стенке, господа революционеры перешли к более активным действиям. Окружной суд и полицейские участки полыхают, наверное, до сих пор вместе со всеми решениями, приговорами и прочими документами. И стрельба слышится, пока, правда, редкая. Сотня, от силы полторы сотни винтовок на батальон, это много, или нет? Для стратегов наподобие Келлера - нет, а для охраны тех же "Крестов", Военной тюрьмы на Нижегородской, или Дома предварительного заключения на Шпалерной многовато будет. Особенно, если из оружия - только револьверы и кажется, что все пули - твои. Хорошо, что с помощью ротмистра Бессонова по линии Отдельного корпуса удалось усилить охрану почти моими пулемётчиками. Почти - потому, что в Ораниенбауме "янычары" Стефанова вот уже какой месяц с "кольтовцами" из Первого запасного пулеметного полка тесно общаются. И общение это не прошло для них, в смысле - для пулемётчиков, даром. Упрашивать никого не пришлось, только кинули клич, сразу добровольцев набежало. Так что теперь во всех вышеперечисленных заведениях по паре-тройке пулемётов имеется. И их хозяева знают в кого и за что будут стрелять, если придётся. Но стволов, всё-таки, на руках - уйма. Оружейные магазины уже стоят разграбленные. В нескольких свободные "призраки" засады устраивали наподобие той, в амбаре, когда Чугурина взяли. В "плен" приводили только главарей...
А свой счёт в этой войне я уже открыл. Не знаю, что это было - Провидение Господне, или игры шустриков с рогами, копытами и хвостами, пахнущими серой, но вчера вечером, возвращаясь на квартиру, мы с Ильёй Буртасовым наткнулись в одной из подворотен на два ещё тёплых трупа. Тощий очкарик с проломленным черепом в студенческой шинельке с вывернутыми карманами, и барышня-курсистка. Ей повезло только в том, что удар ножом в сердце был точен, и она не мучилась. Разорванные мочки ушей - серёжки сорвали?.. Неестественно торчащий в сторону тоненький пальчик - сдёргивали колечко?.. И вот это вы, бл...ди, называете свободой?!.. ПодАвитесь вы этой свободой! Вместе с кишками своими подАвитесь! И кровищей своей поганой захлебнётесь!..
Вместо своей "норы" отправился на конспиративную штаб-квартиру Келлера. Денщик Прохор даже не дёрнулся, достаточно было одного взгляда, и я беспрепятственно ворвался в генеральский "кабинет".
– Сколько ещё будешь тянуть кота за яйца?!! Людей уже открыто на улицах режут!!! Девчонку - ножом в сердце... Она б сама всё отдала...
– Первый раз называю Фёдора Артурыча на "ты" и полицейских современным обозначением.
– Стратег хренов!!!.. Мало тебе три с половиной сотни ментов за два дня?! Хочешь, чтобы по улицам реки крови текли?!.. Не помнишь, что Воронцов рассказывал?!! Как его семью в девятьсот пятом такие же вот!!!.. А потом дом подожгли, чтоб концов не сыскать!!!..
– Денис!..
– Что - Денис?!.. Крови ждёшь?! Будет тебе кровь!!!.. Меня до утра нет!!!.. А там - посмотрим!!!..
***
"Языки" оказались более чем откровенными, сдуру принимая наши действия за кустарную самодеятельность горстки разрозненных фанатиков-монархистов. От них, помимо всего прочего, и узнали интересную новость. Оказывается, чтобы комфортней было революционировать, в определённых местах были устроены общежития-столовые для активистов и агитаторов. Пришел человек в цех, пообещал рабочим новую и светлую жизнь, дал - кому по семь рубликов, а кому и в морду, если от коллектива отрывается, вывел на демонстрацию, прошёл, где надо, и - отдыхать. Пожрать горяченького, водочки хлебнуть - свобода всё-таки, на коечку завалиться,.. а если рядом какая-нибудь мамзель-эмансипэ, так вообще здорово!..
Так что пришлось сегодня ночью наведаться со своими диверсами в Вольно-экономическое общество на Измайловском и на Калашниковскую биржу. Тихонько вошли, тихонько поздоровались... Курсисток, на их счастье, там не оказалось, поэтому после недолгого спора кто из присутствующих больше ценен для революции забрали с собой троих, а остальным пришлось остывать, чтобы утром официально пополнить списки павших борцов за народное счастье...
Утро началось в семь с копейками, поспать удалось от силы часа три, потом нагрянул Бессонов, переодетый земгусаром. Ротмистр был предельно краток:
– Пора. Срочно к генералу. Подробности потом...
Быстро собираюсь, на выходе из квартиры он меня притормаживает и суёт в руки красную ленту с булавкой.
– Нацепите для маскировки...
Значит действительно - пора! Завязываю бантик, присобачиваю его на шинель, быстро садимся в пролётку с поднятым верхом. Ехать недалеко, но народу на улице хватает. Один раз нас возле костра, разложенного прямо на мостовой, нас останавливают какие-то солдаты, опьянённые воздухом свободы и, судя по перегару, дешёвой сивухой. Красные банты на расхристанных шинелях, на штыках винтовок...
– Кто такие?
– Подозрительно вопрошает сунувшийся в пролётку крепенький студент с велодогом в руке.
– Здравствуйте, любезный!
– Ротмистр - само обаяние, улыбается так, будто встретил закадычного друга.
– Гражданин капитан со своей ротой прибыл из Гатчины. Едем вот становиться на довольствие...
– Да-да, как только узнал о счастливых переменах, рванул со своими орлами к вам на защиту Либертэ, Эгалитэ, Фратернитэ!
– Тоже изображаю на лице улыбку.
Студент ещё раз обводит нас взглядом, затем спрыгивает с подножки и командует: