БП 21
Шрифт:
Кажется, мы вовремя. Господа заговорщики уже собираются расходиться. И немало удивляются ворвавшимся привидениям в белом. В отличие от классических, орущих "Всем лежать! Лицом в пол! Руки за голову! Не шевелиться!". Хозяева застыли в ступоре, но ненадолго. Подсечка, и один уже выполнил команду... Рывок за шиворот, второй тоже пикирует на пол... Кто-то хватается за кобуру, но успевает только дёрнуть хлястик... Последний, всё же, решил самостоятельно последовать примеру товарищей. На заломанных назад руках тут же защёлкиваются новомодные наручники. Академик Павлов и тут впереди планеты всей! Решил спиратить изобретение компании Peerless, немного их доработав. И, пользуясь возможностью, передал
Только сейчас к "жертвам неизвестно чьего произвола" возвращается дар речи:
– Вы... Кто вы такие?!.. Как смеете?!..
Это у единственного генерала голос прорезался, правда, сразу петуха дал. Несколько раз хлопает и дёргается в руках "бета", пули впиваются в пол рядом с его головой, звякают гильзы, в воздухе пахнет сгоревшим порохом.
– Молчать! Лежать! Смотреть в пол!..
Так, что мы имеем в улове? Помимо непослушного превосходительства ещё четыре высокоблагородия и один мутный гражданский. Неплохо, скоро революцией ефрейтора командовать будут. Или кухарки - по словам известного классика...
В комнату забегает один из Фомичёвых бойцов:
– Флигель умер.
– Добро, передай команду подогнать грузовик.
Один из "призраков" отмахивает "оборотнем" кусок гардинного шнура и нанизывает, как бублики, за скобы собранные револьверы, а потом вешает через плечо это импровизированное бандольеро. Другой достаёт припасённые мешки из плотной ткани. Остальные бойцы поднимают первого мятежника, коим оказывается уже знакомый мне Барановский, ставят его лицом к стенке, пинками заставляют расставить ноги пошире и "приятельскими" похлопываниями проводят обыск. Полкан поворачивает голову и открывает рот, чтобы что-то сказать, но получает хорошую затрещину и не решается вякнуть. Ему надевают на голову мешок и заставляют встать на колени. Далее те же манипуляции проводятся со вторым,.. третьим,.. четвёртым... Последним оказывается цивильный шпак, хотя, какой он, к чёрту, цивильный! По всему видно, что форму носил и носит, бусурманин хренов!.. Почему-то оказываюсь прав, шпак, наплевав на предупреждение, перед тем, как спрятать бошку в мешке, успевает крикнуть "Я - подданный британской короны!" и получить за это тычок в почки. Только после окончания всех "процедур" подхожу к нему и спрашиваю:
– Кто Вы такой?
– ... Капитан Кроми. Флот Его Величества короля Георга V.
– С небольшим промедлением объявляет он интересную новость. Вот это уже интересно, это мы удачно зашли! Но всё это - потом!..
– Господа! Вы арестованы за участие в заговоре против Государя Императора!
– Я - генерал-майор Якубович! Вы не имеете права!..
– Несильный удар прикладом в затылок, тем не менее, прерывает фразу.
– В крепости разберёмся! На выход по одному. Предупреждаю, шаг влево, шаг вправо расценивается, как попытка побега. Охрана стреляет без предупреждения! На выход по одному! Первый - пошёл!
– Даю команду начинать погрузочные работы.
– Да, механиков этих тоже пакуйте. И броневиками займитесь...
*
Заехав в Петропавловку, сдаю "груз без пяти минут двести" начкару с пожеланием найти наиболее подходящие для них места, телефонирую Келлеру и от него получаю приказ сидеть в крепости и быть "пожарной командой" на случай непредвиденных обстоятельств. Мол, все уже на местах, капкан поставлен, а мои навыки могут пригодиться, если помимо Литейного полыхнёт где-нибудь ещё. Под занавес Фёдор Артурович интонационно выделил фразу о том, что получил весточку из Института, там всё спокойно, академик Павлов, а также Дашенька с малышкой живы-здоровы и передают папочке привет. Посыл остался непонятен, поэтому отодвигаю его на задний план и иду изучать документы пойманных и бумажный хлам из портфельчика, который прихватили с собой. Итак, генерал-майор Якубович, начальник отделения ГУГШ... Подполковник Барановский, ну этого я уже знаю... Полковник Туманов, исполняющий дела помощника начальника отделения ГУГШ... Что-то много генштабистов для такой маленькой компании...
От бумажной работы меня отвлекает караульный с "бодрянки":
– Вашскородь, там один из ентых с Вами говорить желает.
– Со мной лично, или с каким-нибудь офицером?
– Не, он сказал, штоб я нашёл того, кто их сюда привёз и сказал ешо, што эт-та очень срочно и важно.
Блин, не дадут поработать спокойно. Можно, конечно, забыть, в смысле забить, но вдруг там действительно что-то важное?..
– Ладно, пойдём, покажешь мне, кому там спокойно не сидится...
Спокойно не сиделось Барановскому. Не успел я шагнуть в камеру, как услышал немного неожиданное:
– Ну наконец-то! Здравствуйте, Денис Анатольевич!..
Это я так понимаю, человек свою осведомлённость показать желает, цену набивает. Ню-ню, старайся, энциклопедист кладбищенский.
– Вам здоровья желать мне как-то не хочется. Да и не к чему оно вам.
На лице подпола мелькает недовольная гримаска, тут же сменяемая улыбкой.
– Полноте Вам, господин капитан. Не скажу, что обстановка соответствует приличному знакомству. Но рано, или поздно мы должны были встретиться.
– Мы вчера уже встречались, любезный. Вам этого недостаточно? Как голова, не болит?
– Если бы не Ваша... э... не совсем уместная привычка чуть что сразу пускать в ход грубую силу, господин капитан, наша вчерашняя, да и сегодняшняя встреча могла бы пройти совсем по-другому... Итак, мы можем спокойно поговорить о том, что представляет интерес для нас обоих?..
– А что, у нас могут быть общие интересы? Вот уж не думал.
– Могу я поинтересоваться, почему Вы с таким остервенением защищаете никчёмного и безвольного Николая Второго?
– Барановский оставляет мою шпильку без внимания.
– Что-то личное?.. Не думаю. Тем более, что мы Вами интересовались давно и по отзывам довоенных знакомых особых симпатий к императору Вы не испытывали. Что изменилось? Хотя - нет, перефразируем вопрос. Насколько слепа Ваша преданность? Иными словами, можно ли чем-то её поколебать?
– Возможно, господин полковник, Вам не приходилось об этом слышать, но я присягал Императору и освободить от присяги меня может только он.
– Не будем обмениваться колкостями, Денис Анатольевич. Я тоже присягал, но любой здравомыслящий человек прекрасно понимает разницу между действительностью и театральным фарсом. Все эти благоглупости придуманы для овечек, чтобы шли себе смирно в стаде и не разбредались. А Вам не приходило в голову, что вместо такой овечки можно стать пастухом и гнать стадо туда, куда надо тебе?..
– Барановский уже позволяет себе язвительно улыбаться.
– Скажу открыто, Вы ещё можете это сделать. Даже несмотря на вчерашнее. Если Вы согласитесь помочь нам, Ваши действия будут очень высоко оценены. Вы не пожалеете!..
– Надеюсь, Владимир Львович, сумма вознаграждения составит не тридцать сребреников?
– Опять Вы за своё! Оставьте Бога ради эту романтику Брюсовским юношам бледным со взором горящим! Поймите, так, или иначе Вам придётся помочь нам. У Вас, простите, нет другого выбора. Прошу выслушать меня спокойно и хладнокровно, Денис Анатольевич! То, что Вы испортили вариант с Великим князем Кириллом - по большому счёту ерунда. Он всё равно должен был стать мимолётным персонажем. Сейчас он у вас в руках, - ну и что? Есть ещё Борис и Андрей Владимировичи.