Брачная ночь джентльмена
Шрифт:
Слова Грейсона о жене и тех играх обольщения, которыми они развлекались перед свадьбой, заставили Хита задуматься. Грейсон и Джейн подходили друг другу. Это знали все. И тем не менее их путь к браку был совсем не прямым.
Хит взял со стола нераспечатанное письмо. Уголки его рта изогнулись в полуулыбке.
– Ты увлечен ею, а она – тобой, – продолжал Грейсон. – В итоге – взаимные мучения.
– Я…
– Тогда какого черта ты дожидаешься? Тащи ее в постель. Сделай ее своей. Твой ход.
– Но эта история с женихом… Он мой начальник и друг. Он действительно спас мне жизнь.
– Шлюха мужского
Хит повертел в руках письмо.
– Я не хочу причинить ей боль.
– Причинить ей боль? Боже мой! Придумай неуязвимую стратегию. Обольщение – это приятная игра, а не смертельная битва.
– Приятная игра. Стратегия…
Ему никогда не приходило в голову планировать любовный роман. Однако эта мысль ему понравилась. Почему бы не применить свой интеллект для покорения женщины?
Грейсон небрежно пожал плечами:
– Всегда рад помочь. Раз уж я вышел из любовной игры, перестал быть вольным стрелком обольщения, то могу по крайней мере поделиться своими секретами. И пожелать тебе, Хит, столько счастья, сколько получил сам.
Любовная игра. Игра обольщения. Хит призадумался, почему никогда не воспринимал романтические отношения и ухаживание таким образом. Может быть, из-за того, что никогда не относился к этому всерьез. А ведь, пожалуй, это самый большой и соблазнительный вызов, который бросает мужчине жизнь? Раствориться в женщине, потеряться в ней, чтобы в конце концов выйти победителем? Итак, правила изменились до того, как Хит с ними освоился. Как далеко может он зайти в роли защитника? Включают ли в себя его обязанности защиту Джулии от измен Рассела?
Кому он сам должен быть верным? Расселу? Джулии? Или самому себе? Или все это самоедство было лишь упражнениями в самообмане? Может быть, он просто искал предлог, чтобы завладеть тем, чего хочет?
В прошлых своих романтических связях он с таким хладнокровным высокомерием относился к влюбленным в него дамам, что мысленно почитал себя выше хитроумных интриг и бесцельных желаний, разрушавших их жизни. Он, сочувственно забавляясь, наблюдал, как за женщинами гонялись его братья, бесшабашные, безжалостные обольстители, неудержимые, как стая волков. Сколько раз он смеялся над друзьями, попавшими в силки любви и оглашавшими клуб жалобами на свои страдания?
Он всегда был волком-одиночкой, предпочитал не привязываться ни к кому, пока не найдет ту самую, желанную женщину. Брак Джулии стал препятствием, и время было неподходящим… Война пролегла между ними так же, как неуемная порывистость юности… ее ошибки. А затем путь преградил Рассел, поставив заслон из тернив дружбы и долга. Хит мог винить за упущенный шанс только себя. Но больше он не повторит ошибок. Он не сможет жить без Джулии… вновь потеряв ее.
Рассел нарушил большинство основных правил. Он предал и друга, и невесту. Он слишком легко лгал и Хиту, и Джулии и, судя по всему, собирался лгать дальше. Он будет изменять жене, карабкаясь на вершину замка и делая преданную им принцессу королевой. Такое поведение, возможно, было привычным в свете, но не для Боскаслов. Семейной традицией
– Первый герой Лондона. – Хит с презрением швырнул так и нераспечатанное письмо на стол. – Владетель замка… нет, негодяй замка. Это точнее.
В холле раздались шаги, за дверью послышалось движение. Огромная тень упала на толстый восточный ковер, затмив собой узор из кроваво-красных пионов.
– Вы вернулись на весь вечер, милорд? – прозвучал бас, низкий, как похоронный колокол.
Хит обернулся к внушительной фигуре, заполнившей весь дверной проем. Хэмм был солдатом в его бригаде. Умелый фехтовальщик и верный друг, он нередко скакал в атаку рядом с Хитом. Вместе они сразили немало французских драгун. Хэмм выглядел свирепым и наводил страх на служанок, которых дразнил и защищал на свой неуклюжий манер.
– Вообще-то, Хэмм, я собираюсь отправиться в театр.
Лакей-гигант вошел в комнату, окинул хозяина внимательным взглядом и задержался на яичном пятне, засохшем на рукаве в противную корку.
– Вам понадобится свежая смена одежды, милорд?
– Да. И бритва. От сэра Рассела из Дувра не было никакого сообщения?
– Нет, милорд. Военное министерство обещало предупредить вас, если возникнет нужда.
Хит встретился глазами с пожилым йоркширцем. Именно Хэмм вместе с Расселом вызволили Хита из маленького португальского монастыря, где он прятался после побега, после пережитых пыток. Тело Хита еще носило шрамы, но ум нашел блаженное забвение. Хэмм потерял на войне обоих братьев и отца. Он никогда не говорил о них, но Хит знал, что он по-своему тихо горюет о них.
– Еще слишком рано, – промолвил Хит. – Я думаю, у него много неотложных дел, которые важнее, чем письма домой.
Хэмм кивнул, взгляд его был странно непроницаемым.
– Сэр Рассел может сам о себе позаботиться, милорд, – произнес он, помолчав. – Он всегда это умел.
Глава 13
Гермия без предупреждения вошла в спальню Джулии. Ее темно-золотое креповое платье с длинными рукавами отражало мерцающий блеск свечей.
– Святые небеса, Джулия, положи наконец свой глупый альбом для рисования. Ты еще не одета, а мы через несколько минут должны ехать.
– Хм?.. – Джулия не подняла на нее глаз.
Недовольство на ее лице лишь усилилось, по мере того как она всматривалась в рисунок, установленный на приподнятых коленях.
– Это преступление, – промолвила Гермия без всякого предисловия и плюхнулась на постель.
Джулия вздохнула.
– То, что я не одета соответственно или что вы ворвались без стука?
Гермия попыталась взглянуть на рисунок.
– Ни то ни другое. Я говорю о бесстыдном преследовании Одемом женщины моих лет.
Джулия прикрыла рисунок руками.
– По-моему, это очень мило.
– Мило? Этот старый негодник! Что ты там рисуешь такое секретное, Джулия? Покажи мне. Голого мужчину?
– Голого мужчину! Надо же!
– Голого Хита Боскасла?
– Право же, Гермия! Все, что я могу сказать, – это слава Богу, что он уехал домой хоть на час. Я едва могу перевести дыхание.
Гермия поджала губы, а Джулия нагнулась и бережно убрала альбом в сундук с медными скрепами, стоявший в ногах ее кровати.