Брачное агентство для бессмертных
Шрифт:
— Андрус? Могу я тебя кое о чём спросить?
— Ты только что это сделала, — ухмыльнулся он.
— Юморист. А если серьёзно, то я тебя ничему не научила. И вот ты здесь с манерами принца.
Он потёр щетинистый подбородок.
— Это потому что я из очень богатой и престижной русской семьи. — Андрус наклонился и добавил: — Когда-то я был весьма искусен в том, чтобы вести себя цивилизованно.
— Но Андрус Грей? Звучит не по-русски.
— Моя мать, упокой бог её душу, была родом из Эстонии. Её фамилия Андрус. А фамилия отца — Гребенщиков. Я сменил фамилию после
Глядя на этого мужчину, Сэди начала понимать, что на самом деле значило жить так долго. Триста тридцать два года. Её интересовало, как выглядел мир в те времена, и сколько он повидал за четыре или пять жизней. С другой стороны, Андрус провёл большую часть времени, охотясь и убивая, и не похоже, что ему это очень нравилось. Бедняга. Когда-нибудь она расспросит его об этом.
— Что ж, — произнесла Сэди, наклоняясь к нему, — я очень впечатлена твоими манерами трехсотлетней давности. Они всё ещё при тебе, малыш, — закончила она, подмигнув.
— Спасибо, — Андрус опустил голову с растрёпанными волосами, как у сексуального котенка. — Может, я не так заржавел, как думал. Честно говоря, пока я не встретил тебя, верил, что часть меня…
К их столику подошёл официант с вином, прервав очень интересную беседу. Сэди согласно кивнула, и официант наполнил их бокалы.
Вино оказалось превосходным.
— Хороший выбор. — Сэди подняла бокал. — Так что ты говорил?
— Возможно, эту тему лучше оставить на другой день. Никогда — тоже хороший вариант.
— Нет, Андрус, я хочу знать. — Она находила всё в нём завораживающим.
Он взглянул на неё через стол, явно раздумывая, стоит ли делиться.
— Обещаю не судить, — заверила она, используя его собственные слова.
Он сверкнул тёплой улыбкой на своих греховно сексуальных губах.
— Ладно. Я верил, что эта часть меня мертва.
— Потому что ты слишком долго убивал вампиров? — прошептала она.
— И да, и нет. Моя жизнь до того, как я стал тем, кто я есть — тема, которую мне не нравится вспоминать. У меня были родители и сестра, и мы любили друг друга. И вот однажды я встретил Рейну, мою пару и очень жестокую женщину, которая меня использовала. Я совсем забыл о том, кто я и кого люблю. Я ни с кем так и не попрощался, и моя семья умерла, так и не узнав, что со мной случилось, и хуже всего то, что мне было всё равно. Затем я стал рабом богов и единственное, что меня заботило, это мои люди, убийство и возвращение моей свободы.
Сэди не могла себе представить, как такое пережить. Семья была для Сэди якорем, и если бы ей дали какую-то возможность забыть людей, которых она любила, это было бы похоже на медленную смерть. По крайней мере, на подсознательном уровне, потому что она никогда не смогла бы их забыть.
— А теперь? Как ты относишься к своей жизни свободного человека? — спросила она.
— Я начинаю понимать, что забота о Мэтти и Хелене отвлекала меня от боли. Триста лет прошло.
— Кто такие Хелена и Мэтти?
Андрус сделал глоток вина.
— Хелена —
Какой кошмар. Голос Андруса звучал мечтательно.
— Это просто его прозвище. А настоящее имя Никколо Диконти. Он был генералом Рейны. Она была королевой всех вампиров.
— Срань господня. Серьёзно? — И как странно. Андрус назвал собаку в честь этого парня.
— Я заботился о паре Никколо, пока он отсутствовал. Я присутствовал при рождении их дочери, и относился к ней, как к собственной.
О, ничего себе.
— Значит, Мэтти — это та маленькая девочка на фотографии, которая лежала у тебя в сумке.
Андрус опустил голову и поиграл с основанием бокала, глядя на бледную золотисто-жёлтую жидкость внутри.
— Да. Это Мэтти. И я всё сделаю ради неё.
— Так что же случилось? — спросила Сэди.
— Никколо застал нас с Хеленой обнимающимися на кухне. Она плакала, потому что я сказал ей, что собираюсь уехать. Теперь, когда Никколо вернулся домой, у меня не было причин оставаться. А с нашим темпераментом это оказался лишь вопрос времени, когда мы встретимся лицом к лицу. Поэтому я сказал ей, что люблю её. И Мэтти. И что я всегда буду рядом с ними. Но когда Никколо вошёл, он предположил самое худшее — что мы с ней обнимаемся как любовники.
— О нет. Думаю, всё прошло не так уж хорошо. — И это объясняет кличку собаки.
— Хелена встала между нами и сказала, чтобы я отошёл, что она всё объяснит Никколо, но потом он произнёс те волшебные слова, и я ничего не мог с собой поделать. Я перемахнул через голову Хелены и швырнул его через всю комнату.
— Что он сказал, чтобы вывести тебя из себя?
— Что такая хорошая женщина, как Хелена, никогда не полюбит такого бесчестного мужчину, как я.
Сэди протянула руку и коснулась его руки кончиком пальца.
— Андрус, мне очень жаль. Это было нелегко.
— Я не хотел, чтобы всё так закончилось. Подумал, что если уеду до того, как всё станет плохо, то смогу время от времени возвращаться и навещать их. Теперь я никогда больше не буду желанным гостем в их доме.
— Всё может измениться, Андрус.
— В этом и заключается недостаток бессмертия. Мир меняется, а мы нет, по крайней мере, не в лучшую сторону. Годы озлобляют нас, делают более упрямыми и менее снисходительными. Я заботился о жене и ребёнке этого мужчины и вёл себя достойно. Но вместо благодарности он обвинил меня в том, что я пытаюсь занять его место. Как можно такое простить?
Сэди пожала плечами.
— Ты прав. Ты определённо должен был его ударить.
Андрус выдавил улыбку.
— Заточкой?
— Ну, знаешь, тюремный стиль? Самодельным лезвием, сделанным из зубной щётки или ложки. Будь гангстером.
Андрус усмехнулся, а затем на его лице появилось задумчивое выражение.
— К сожалению, этот засранец — отец Мэтти. Было бы очень бесчестно его убить. Но теперь я понимаю, что, возможно, я не столько любил Хелену, сколько мне нравилось снова чувствовать себя частью семьи и кого-то защитить. Думаю, это просто в моей натуре.