Брачное ложе
Шрифт:
Он встал позади Изабель, положив руки ей на плечи. Его слова создавали прочный барьер между ней и Адамом, отгораживая девушку от его заигрывания. Он вел себя, как и должен вести настоящий муж, но говорил как обыкновенный монах. Адам улыбнулся. Ни один мужчина не может быть одновременно и верным слугой Господним, и любящим мужем. А Ричард определенно больше хочет остаться монахом, хоть и защищает сейчас Изабель с таким грозным видом.
– Конечно, милорд, – вежливо ответил Адам. – Миледи, – поклонился он Изабель и отошел, отыскав глазами свободное место за столом. И все же продолжал
Ричард из Уорфилда, если верить Николасу, ушел в монахи, будучи оруженосцем. Вряд ли за год монашеской жизни он потерял сноровку. И должно быть, все это время он желал девушку, ставшую теперь его женой. А ведь только недавно он узнал, что дело и вправду идет к брачной ночи. Сейчас Ричард стоял, горой возвышаясь над Изабель, их темные волосы очень красиво смотрелись рядом. Глядя на них, Адам на секунду засомневался. Казалось, что, защищая жену от мужских глаз и мужских мыслей, Ричард нарочно встал так, чтобы сидящим за столом не было видно Изабель. Возможно, Ричард менее праведен, чем предполагал Николас. Но, в конце концов, это не имеет никакого значения: Изабель – слишком лакомый кусочек во всех отношениях, чтобы выпустить его из своих рук, не сделав отчаянной попытки удержать.
Адам улыбнулся, быстро поднеся к губам кубок с элем, и сделал большой глоток. Отчаянная попытка – хорошо сказано. Он пошлет своему дяде – близкому другу лорда Роберта – письмо… и может статься, что он сам окажется участником брачного договора, где его невестой будет значиться Изабель. Но для этого нужно, чтобы она была свободна и на ее руку не было других претендентов. И у Адама возник план, целью которого было сделать ее таковой. Он отхлебнул эля, затем еще и еще, заливая свои черные мысли искрящимся напитком.
От внимания Николаса не ускользнуло ни малейшее изменение выражения лица Адама, заметил он и хищную плотоядную улыбку на его губах.
– Адам хочет завладеть женой Ричарда, – тихо сказал он Луи. – Но этого не будет. Даже будучи монахом, Ричард не упустит то, что однажды попало к нему в лапы.
– Даже нежеланную жену? – спросил Луи, искоса взглянув на своего товарища по оружию.
– Это ты так говоришь, – ответил Николас. – Она его супруга. Он не допустит, чтобы другой мужчина похитил ее.
Николас сжал рукоять своего кинжала, задумчиво сощурив глаза. Но если убедить Ричарда вернуться к той жизни, которую он сам для себя выбрал, будет ли он думать о своей жене и о той жизни, которую оставит? Но в этом случае Изабель, будучи замужем, не сможет выйти за другого. Без своих земель она ему неинтересна вовсе. Значит, нужно заставить Ричарда аннулировать брак, оставив Изабель незамужней, какой она была еще вчера. Ричард никогда не был без ума от Изабель, она же всегда была влюблена в него. Возможно, что именно в этом направлении и нужно действовать с человеком, погруженным в молитвы и учения церкви.
– Пойдем. Давай повеселимся, ведь это все-таки свадебный ужин нашего лорда и его жены, – сказал Николас Луи.
Луи с задумчивым лицом стал локтями прокладывать себе путь к праздничному столу.
Холл был полон народа. За столами сидели все обитатели Дорни. За одним из столов плечом к плечу сидели рыцари Луи, Адам и
А за главным столом, помимо лорда и леди Дорни, сидели молодые девицы Элис и Элзбет, которые только готовились стать леди, рядом с ними сидел в качестве почетного гостя брат Джон, далее отец Лангфрид – священник Дорни, леди Джоан, которая была компаньонкой ныне покойной второй жены лорда Бернарда – Иды. В данный момент она охотно говорила что-то Изабель, хотя отец Лангфрид видел, что девушка сейчас не воспринимает никого из присутствующих, кроме Ричарда. Что ж, Бог услышал ее молитвы и, безусловно, исполнил самое заветное ее желание – Ричард стал ее мужем.
Но какой ценой?
Отец Лангфрид вздохнул и начал резать кинжалом жареного угря, стараясь не замечать, как кокетливая Элис безуспешно флиртует с Эдмундом. Но еще труднее ему было не обращать внимания на то, что Ричард всецело пренебрегает своей женой.
Похоже, что бы там ни пели трубадуры, весна вовсе не пора любви. Изабель получила в мужья человека, которого желала, да. И он сидит на месте лорда, облаченный в богатые одежды. Он даже держится как лорд и стал властным, как подобает человеку его положения. Но Изабель ему чужая. Она сидит рядом, но как бы со стороны наблюдает за ним. Он же сосредоточил на себе внимание окружающих, являясь главным – единственным главным – человеком во всем замке.
Сильный человек, не поддерживающий пустых разговоров, не находит свою жену достойной его внимания?
Изабель вся светится от радости, в то время как Ричард чернее тучи. Есть ли еще на белом свете два столь разных, но столь вынужденно близких человека? Да, Изабель получила Ричарда, как ей того хотелось, но оправдает ли этот брак ее надежды? Станет ли таким, каким она его видела и о каком мечтала? Лангфрид постарался забыть о своих волнениях. В конце концов, все в руках Божьих. Всему свое время.
Брак – это постепенное соединение двух разных жизней, разделение всех радостей и невзгод поровну между супругами.
Ричард сидит подле Изабель, ест с ней из одной тарелки, пьет из общего кубка, но все же он не стал ближе к ней. Это самый странный свадебный ужин, на котором приходилось присутствовать Лангфриду. И все присутствующие видели это, наблюдая за каждым движением молодоженов, отмечая презрение Ричарда и покорную преданность Изабель. А она знает об этом? Чувствует ли, насколько ее муж недоволен нынешним положением вещей? Зная ее, Лангфрид мог предположить, что да. Кроме того, Лангфрид понимал, что она, не обращая внимания на эти тягостные мысли, все же стремится к успеху. Она хотела Ричарда – она получила его. Горе не сильно занимало ее мысли.
Отец Лангфрид обвел глазами комнату, изучая лица присутствующих в зале. Эдмунд и Джиллс, оруженосцы, прислуживали за столом. Причем Эдмунд изо всех сил старался не смотреть в сторону юной Элис. Но отделаться от нее было не так-то просто, Эдмунд знал это по горькому опыту. Но все же старался держать дистанцию, которая, по его мнению, была достаточно вежливой и уместной. Чего он обычно добивался, так это плохо скрываемого отвращения. Джиллс же был пухленьким прыщавым коротышкой, поэтому ни одна девица даже не пыталась с ним заигрывать.