Брачный сюрприз
Шрифт:
— Здравствуйте, мистер Каррадин. Я Винсент Райе, совладелец фирмы «Роза Афродиты». Через пять минут я проведу вас к Карен, но прежде мне хотелось бы, если вы не против, кое о чем с вами переговорить. Присаживайтесь, пожалуйста.
Минуты две они обменивались банальными любезностями, затем Винсент решил перейти к делу.
— Честно говоря, Джон, меня беспокоит то, что Карен скрыла от вашей матери, кто она такая. Что случится, если миссис Каррадин вдруг узнает в организаторе вашей свадьбы свою бывшую невестку?
— Поверьте мне, — сухо ответил Джон, этого
— Как вы можете быть уверены? Неужели Карен так сильно изменилась?
Твердые губы Джона искривились в едва заметной саркастической усмешке.
— Она стала совершенно другим человеком.
— Но вы-то ее узнали.
Винсент был потрясен тем, как на миг изменилось красивое лицо его клиента. Боль, мелькнувшая в синих глазах, тотчас исчезла, но была сильной и глубокой.
— Да, — глухо проронил Джон, — да, я узнал ее. Сразу, как только увидел.
В сознании Винсента явственно прозвучал сигнал тревоги. Опытным глазом он в один миг распознал за этими словами душевное страдание. Что бы там ни произошло десять лет назад, брак Джона и Карен распался вовсе не из-за того, что Джон недостаточно сильно любил ее. И Винсент не на шутку испугался, поняв, как легко может снова вспыхнуть в сердце Джона любовь к бывшей жене.
Карен утверждает, что она теперь не во вкусе Джона. Может быть, она и права, но рисковать Винсенту все же не хотелось. Кроме того, мужская солидарность подсказывала ему, что он обязан предостеречь Джона, рассказать ему о том, как сегодняшняя Карен обходится с мужчинами. Винсент придерживался старомодных взглядов на брак и категорически не признавал неверности любого сорта.
Следовало, правда, признать, что Карен до сих пор не позволяла себе завлекать ни женатых, ни даже помолвленных мужчин, но Винсент понимал, что здесь случай особый. Эти двое, увы, были когда-то мужем и женой, так что Карен отлично знает, чем можно соблазнить Джона, чтобы без труда затащить в постель.
— Знаете, Джон, — безмятежно пропел он, — я ведь страшно удивился, когда узнал, что Карен была замужем. Да еще и дважды! Вы… э-э-э… вы знаете о ее втором браке?
— Знаю, — процедил сквозь зубы Джон. Сомнений нет — Карен ему до сих пор небезразлична, констатировал Винсент. И она его тоже не забыла, плутовка! Не для Эдварда она сегодня вырядилась, ох не для Эдварда!.. Эдвард — пройденный этап, в этом Винсент не сомневался.
— Да уж, Карен теперь ничуть не склонна к семейной жизни. — Винсент издал понимающий смешок. — За те шесть лет, что мы знакомы, она сменила больше приятелей, чем Генрих Восьмой за всю жизнь — жен. И они ей, представьте, так же быстро надоедают. Впрочем… может быть, она всегда была такой? Может быть, после двух разводов она наконец поняла, что не стоит клясться в любви до гроба, если на самом деле любовь проходит за каких-нибудь полгода?
Джон Каррадин не сказал ни слова, но его синие глаза стали колючими и холодными, как лед.
— Сомневаюсь, что Карен еще когда-нибудь выйдет замуж, — добавил Винсент. — Начать с того, что она не хочет детей, а ведь без этого не имеет смысла
— Верно, — все так же сквозь зубы подтвердил Джон.
— Да и в наши дни совсем необязательно связывать себя семейными узами исключительно ради того, чтобы тешить плоть. Тем более таким красоткам, как она. Мужчины и так не обделяют ее своим вниманием. Жаль только, что у них хватает глупости влюбляться в нее — ведь это совершенно бессмысленно. Деловым женщинам вроде Карен мужчины нужны только для одного — и уж верно не ради законного брака.
Воцарилось напряженное молчание. Красивое лицо Джона Каррадина окаменело. Довольный тем, что достиг своей цели, Винсент проворно встал.
— Давайте-ка я проведу вас к Карен, а то она станет гадать, куда вы пропали. Только ради Бога не передавайте ей то, что я сказал! Она весьма ревностно охраняет свою личную жизнь.
— Не беспокойтесь. Не скажу ни слова. Личная жизнь Карен меня нисколько не интересует.
Ледяное презрение, прозвучавшее в голосе Джона, Винсента не слишком порадовало. Он предпочел бы обнаружить в тоне собеседника холодное, равнодушие.
Впрочем, он сделал все, что мог, — и пусть другой сделает лучше.
Нервы Карен были на пределе.
Этим утром она пришла на работу вне себя от злости на то, как бесцеремонно обошелся с ней Джон. Может, он вообразил, что устроит ей допрос, как в суде? Карен вовсе не собиралась говорить с ним о прошлом. Она потратила десять лет, чтобы обо всем забыть, и не намерена воскрешать в памяти то, что причинило ей некогда боль. И уж тем более не намерена раскрывать Джону главную причину своего тогдашнего поступка.
Карен держалась часов до одиннадцати, а потом ее все сильнее начали изводить мысли о предстоящем ланче с Джоном. К половине двенадцатого она принялась поглядывать на часы и все ждала, когда зазвонит телефон, извещая о его появлении.
Упрямый аппарат, как назло, молчал, что само по себе было непривычно: по понедельникам, как правило, Карен не было покою от непрерывных звонков.
Она с ненавистью взглянула на телефон, но треклятая штуковина не дрогнула, безмолвно насмехаясь над ее растущим раздражением. Это напомнило Карен сцену из фильма, в которой человек, приговоренный к смерти, должен быть казнен ровно в полночь — и вот камера показывает то часы на стене, то телефон, который стоит как раз под ними. Напряжение растет вот-вот, быть может, раздастся звонок, сообщающий о помиловании… Этого не случилось, и приговоренного бедолагу увели на казнь.
Карен казалось, что нет ничего страшнее, чем знать точное время собственной смерти. Как же должен был страдать осужденный!..
Она и сама исстрадалась немало к тому мгновению, когда большая и маленькая стрелки настенных часов сошлись наконец на двенадцати. Телефон, однако, молчал, и в кабинете Карен царила мертвая тишина: двойные окна не пропускали городского шума, из соседних комнат тоже не доносилось ни звука. Обычно Карен нравилось полное уединение, но сегодня… Сегодня она просто задыхалась от удушливой тишины.