Брак по-эмигрантски
Шрифт:
Жил учёный «жених» за городом, но, по его словам, очень близко от Нью-Йорка, в роскошном комплексе, где имелось всё: от кинотеатра до спортивного клуба.
В ближайшую субботу у меня были какие-то дела в Манхэттене, и профессор предложил заехать за мной, чтобы познакомиться лично. Мы встретились на ступеньках Публичной библиотеки, и он повёз меня к себе в комплекс. Там было очень красиво. Все здания стояли в парке, приятно пахло чистотой и цветами.
Мы гуляли по парковым аллейкам, и профессор рассказывал мне свою историю. Приехал он десять лет назад с женой, учительницей музыки, но учеников здесь, в Америке,
— Я утешал её, — рассказывал профессор, — зачем тебе это программирование? Ты — моя жена, я профессор, чего тебе не хватает? Сиська и писька есть, что ещё нужно?
«Интересная постановка вопроса в профессорских устах», — подумала я.
— Так и жили, — продолжал профессор, — вернее, не жили, а мучились. Слёзы, истерики, головные боли… Надоело мне всё это, плюнул и ушёл. Теперь вот живу один, но скучно, хочу иметь рядом близкого человека. А теперь вы о себе расскажите. Вы ведь программист, как работается?
— Понимаю ваше беспокойство, — усмехнулась я, — ничего, обхожусь без дублёра, и если плачу, то по другому поводу. А вы, простите, в какой области профессор?
— В программировании, — ответил профессор.
«Вот так совпадение!» — отметила про себя я, а вслух спросила:
— Что же вы не могли помочь своей жене? Научили бы её, как своих студентов, она бы не плакала!
— Она сумасшедшая, ну её, никто ей не поможет, — отмахнулся профессор. — Пойдёмте дальше гулять!
Мы вышли из парка и пошли по чистеньким аккуратным улочкам городка. Откуда-то очень вкусно пахло, и я вспомнила, что не ела с утра. Мы шли мимо пиццерии. Я замедлила шаг и вопросительно посмотрела на профессора.
— Я совершенно не голодный, — угадал он моё желание.
— Позвольте, я куплю себе пиццу, — сказала я.
— Пожалуйста, — с готовностью согласился профессор.
Пока я ела, профессор читал мне лекцию о моральном облике женщины в его понятии.
— Если женщину на свидание привезти, потом увезти, да ещё и кормить обедом в ресторане, то получается, что она кто? Проститутка! Женщина должна на свидание приехать сама, потом уехать сама и любить бескорыстно, а не за обед!
«Хочу быть проституткой! — подумала я, уплетая пиццу. — Мне совсем не улыбается мотаться полтора часа в один конец на метро и автобусе, тратить четырнадцать долларов на проезд да ещё бескорыстно любить какого-то зануду на голодный желудок!»
— В таком случае, увы, мне сейчас же придётся уехать! — вздохнула я, сделав невинной лицо.
— Почему? — удивился профессор.
— Потому что скоро стемнеет, а ехать в темноте на общественном транспорте я боюсь!
— Я довезу вас до метро в Манхэттене, — великодушно согласился профессор. — Побудьте ещё немножко!
— Хорошо, — милостиво кивнула я, а про себя подумала: «Через полчаса — домой!»
Погуляли, посмотрели все спортивные сооружения, поплавали в бассейне. Всё чинно, благородно и очень скучно. Хотелось домой. Профессор повёз меня сам, как обещал. Подъехав к метро, он остановил машину и повернулся ко мне:
— Вы мне подходите. Всё-таки я — профессор и встречаться с какой-нибудь маникюршей из Бобруйска мне не годится!
— Почему? — наивно улыбнулась я. — Сиська и писька у неё, может быть, даже лучше, чем у программистки из Ленинграда, а что вам ещё нужно?
— Ты воображаешь себя очень остроумной, — почему-то перешёл на «ты» профессор, — а на самом деле просто вульгарна!
— С обратным приветом! — съехидничала я, хлопнула дверцей машины и пошла в метро.
Из разговоров…
— Давайте встретимся в выходной день.
— Давайте, а что будем делать?
— Лежать.
— Как лежать? Сразу лежать?
— Да вы не бойтесь! Я вас не трону! Просто я очень люблю лежать. У меня свой винный магазин. Покупателей мало. Так я сзади поставил кресло-кровать и телевизор и весь день лежу, с восьми утра до десяти вечера. Так, знаете, устаю, что в свой единственный выходной хочу только лежать. Приходите, а?
ВОЛОДЯ
Володя из Киева для души играл на скрипке в симфоническом оркестре, а для всего остального работал шофёром. По его речи и внешнему виду догадаться, что в его заскорузлых руках может петь скрипка, было просто невозможно.
Первый раз мы встретились приятным нежарким летним днём у моего дома и решили пойти погулять, просто так, куда глаза глядят, поэтому шли, болтая о том, о сём. «Направо, теперь налево», — время от времени направлял меня Володя. Я молча повиновалась, удивляясь, ведь договорились идти в никуда! «Мужчина даже на бесцельной прогулке не может, чтобы не руководить! — подумала я. — Ну ладно, пусть поиграется, какая разница, куда идти?»
— Стоп, — внезапно скомандовал Володя, — а вот и мой дом, зайдём на минутку?
«Доигрались!» — с досадой отметила я в душе, только теперь осознав всю меру своей наивности в недооценке противника.
Мы молча стояли у подъезда, глядя друг на друга, как два шахматиста перед матчем. «Сначала зайди на минутку, потом сядь на минутку в кресло, а потом это кресло окажется кресло-кровать», — с ненавистью подумала я и с самой очаровательной улыбкой спросила:
— Зачем? Погода отличная, пойдём гулять дальше.
— Вы понимаете, — проникновенно произнёс Володя, — моя мама в госпитале, и мы договорились с ней, что я позвоню в это время, зайдём только на минутку, а?
Трогательная забота о больной маме окончательно усыпила мою бдительность, и мне даже стало как-то неудобно за свои агрессивные мысли.
Мы поднялись в квартиру. В комнате, кроме кровати и телефона, который стоял на полу, не было абсолютно ничего. Володя действительно опустился на корточки перед телефоном, а мне галантным жестом указал на кровать, мол, садитесь, пожалуйста. Садиться в кровать не хотелось, и я растерянно стояла посредине пустой комнаты. Володя потыкал пальцем по кнопкам, внимательно послушал, повесил трубку, снял её, опять потыкал по кнопкам, послушал и с безнадёжным видом опустил трубку на рычаг.