Брак по расчету, или Счастье для кимтарцев
Шрифт:
— Благодарю, обязательно воспользуюсь твоей помощью при необходимости, — подарив девушке самую честную улыбку, я едва сдерживала подступающую к горлу тошноту.
Каждое слово было непомерно тяжелым; я сама не верила, что произношу их, не сгорая от страха и смущения. Это для таких, как Розали, говорить о близости, наслаждаться ею и выражать свое восхищение было привычно. Я же все это ощущала как ногу, давящую на горло.
Проболтав с хозяйкой дома Гард еще час, я сослалась на усталость и непривычку к местному климату, засобиравшись домой.
— Была рада познакомиться с тобой, Розали.
— Взаимно, дорогая. Если надумаешь все же посетить торги, сообщи! Обязательно составлю тебе компанию и помогу с выбором!
— Спасибо! Доброй ночи!
Сев в зашторенную карету с помощью крепких ладоней Лиама и Тумана, я рухнула на скамью рядом с Кистианом и устало закрыла глаза.
— Ты была великолепна, — с придыханием сообщил Туман. — Нет, правда, госпожа, ты была на высоте.
— Как я устала, если бы ты знал…
— Приедем домой, заварю тебе чай, — пообещал мой спаситель. Сама мысль о горячем напитке теплой волной прокатилась по телу.
Сдержав свое слово, Туман принес мне чайничек и кружечку прямо в спальню, позволив никуда не идти и, скинув с себя чертовы шпильки, вытянуться на диване, бездумно глядя в потолок.
Пожелав мне доброй ночи, он ушел, а я еще долго лежала на спине, рассматривая покачивающуюся люстру, и кончиками пальцев трогала свои губы, раз за разом прокручивая в голове тот украденный в панике поцелуй.
Ночное небо разрезала белая мощная вспышка молнии, озаряя темную комнату, и крупные дождевые капли застучали по витражному стеклу, рисуя на нем полупрозрачные полосы.
А я все лежала, не в силах даже снять чертово платье, только стянув заколку с волос, позволяя им свободно рассыпаться по подушкам.
Тихий стук в дверь заставил вынырнуть из задумчивости, больше похожей на сон наяву, и на дрожащих ногах дошагать до двери.
— Кто там?
— Крис.
Я приоткрыла дверь и выглянула в темный коридор — почти ничего не разглядела, но чуть смелее отодвинула створку.
— Что-то случилось?
— Я пришел помочь с платьем, — ответил темный и высокий силуэт в полумраке, и сверкнувшие в воздухе ножницы дополнили картину из страшных сказок.
— Как я и думал, ты его не сняла.
— Я… отвлеклась.
— Я знаю, — ответил мужчина, намекая, что слышал мои мысли, даже пока я была вне зоны видимости, но, видимо, слишком устав и перенервничав, я практически не отреагировала на его признание. — Я войду?
— Да, проходи. Ты собрался разрезать ленты?
— Думаю, другого выхода просто нет. В спешке я слишком сильно затянул узлы.
— Понятно. Что мне делать?
— Повернуться спиной. И, — он проглотил какие-то слова и вместо них произнес другие, — постарайся
— Хорошо, я постараюсь.
Не став зажигать свечи, я подошла к окну, за которым горел тусклый фонарь. Ослепляющая молния позволяла разглядеть все, что необходимо. Собрав волосы за плечом, я выдохнула.
На этот раз Эвердин не торопился и не шумел, практически бесшумно подкравшись со спины и замерев. Если бы я не ощущала жар его тела на расстоянии, то вполне могла бы предположить, что он просто растворился в темноте спальни, словно дымок потухшего камина.
Холодный кончик ножниц неожиданно коснулся кожи, и я несдержанно вздрогнула, оставшись на месте.
— Я слышу твои мысли.
— Я знаю, — прошептала, ощутив движение и услышав характерный щелчок лезвий.
— У меня есть вопросы, как и у тебя.
— Откуда у тебя могут быть вопросы, Кристиан? Ты своевольно забираешься в мою голову, даже когда не хочешь этого.
— Но есть ответы, о которых ты даже не подумаешь, пока я не спрошу.
Новый щелчок, и ткань на груди расслабляется, отпуская натяжение.
— И ты хочешь спросить?
— Слишком сильно. Но я боюсь, что как только задам свои вопросы вслух, ты тут же раскусишь меня, заставляя об этом пожалеть.
— Разве я похожа на такую?
— Нет, но у меня тоже достаточно страхов, госпожа.
Всего три ленты, впереди еще четыре.
— Так развей их. Пока ты будешь бояться, никогда не узнаешь, имеют ли твои страхи смысл.
— То же самое я могу сказать и тебе, Ия.
Четвертый щелчок, и свободолюбивые мурашки бросаются врассыпную, ныряя под ткань.
— Ты хочешь спросить про поцелуй? — решилась я озвучить свое единственное предположение, тем самым дав понять, что это не прошло мимо моих мыслей как нечто неважное.
— Близко, но не совсем. Я скорее хотел поделиться и узнать, что ты будешь об этом думать.
— А просто спросить не пробовал? Я еще ни разу не жалела для тебя слов.
Пятый.
В плечах становится совсем свободно, талию уже не стягивает ткань, и лишь два маленьких бантика удерживают его на теле, если не подхватить руками.
— Ты права, — хмыкнул он. — Слов ты для меня не жалела. А пожалеешь ли в будущем?
— Не тяни, Кристиан. Ненавижу недомолвки.
— Любопытная, — указал он на мой давно очевидный всем грех. — Ия, хочу сказать тебе, что это был мой первый поцелуй.
Закусив щеку изнутри, я невольно прислушалась к предпоследнему щелчку ножниц, который прозвучал почти так же оглушительно, как грянувший вслед за молнией гром.
— Я знаю, что у тебя тоже.
«Договаривай», — подумала я, обращаясь к его телепатии, и подняла глаза, глядя в зеркало на черную тень с очертаниями Эвердина за моей спиной.
Он смотрел на меня. Знал, чувствовал, что я наблюдаю, и не решался разрезать последнюю ленту — ведь это означало, что с платьем покончено и ему нужно будет уйти.