Брак по расчету
Шрифт:
– Я всё сделаю, не бери в голову, дорогая.
– Эвард, как же мне повезло с тобой. Наши сплетницы до сих пор не могут успокоиться из-за того, что безвестная выскочка отхватила самого завидного жениха в академии.
– Это я в жестокой борьбе отхватил самую завидную невесту империи, любимая.
– Прямо так уж и в жестокой?
– Да, родная, я не забыл те толпы ухажёров, жужжащих около тебя стаей надоедливой мошкары. "Евлаисия, вы прелестны!", "Евлаисия, а не сделать ли нам совместный научный проект!" – передразнил Эвард бывших конкурентов. – Какие только уловки не употребляли они, чтобы оказаться к тебе поближе!
– И только ты один без слов понял, что я ненавижу имя Евлаисия.
– Ты полюбила меня только за это? – игриво спросил жених.
– Ну-у, ещё и за то, что ты сын первого министра императора, – рассмеялась Ева и отбежала от шуточно зарычавшего мужчины.
– Вот оно женское коварство, а я, наивный, думал, что тебя покорили моя мужественная красота и божественное обаяние, – Эвард изобразил полное отчаяние.
– Меня покорил ты, мой глупыш, – девушка подставила губы для поцелуя.
Поужинали они в одном из уютных кафе, во множестве раскиданных около парковой зоны столицы, а после поймали модный наёмный механический экипаж и отправились в общежитие.
Розовый доживал свои последние часы. Он так же лежал в углу на стареньком полотенце, его шёрстка потускнела и уже не пушилась так, как вчера. Рядом стояло блюдце со скисшим молоком.
– Я бы мог предложить тебе разом прервать его мучения, родная, но понимаю, что этого ты не простишь прежде всего себе. Будем ждать?
– Ты иди, любимый, я справлюсь, правда. Иди, отдохни, сам говоришь, что не спал почти всю ночь.
Ева почти силой вытолкала жениха за дверь, несколько раз измерила шагами комнату. Ничего не изменилось, шесть от двери до окна и шесть обратно. Мимо двери в душевую, мимо старенького шкафа, кровати, стола и полки с учебниками и свитками. Всё осталось прежним. Только в уголке умирала несуразная зверушка. Девушка нервно присела перед розовым.
– Ну откуда ты такой взялся? – Ева тихонько прикоснулась к потускневшей шёрстке. Горячая слезинка капнула ему прямо на нос.
Розовый устало приоткрыл затянутые мутной плёнкой глаза, тяжело вздохнул, потянулся было к лицу девушки, а потом бессильно упал на полотенце.
– Ты хотел меня укусить? Фосенька! Ну миленький, ты хотел меня укусить?! Фоська, ответь немедленно своей хозяйке! – всхлипывала Ева и тормошила безвольное тельце. – Ты не имеешь права вот так исчезнуть без моего разрешения! – несла девушка какую-то чушь, горько сожалея, что позволила Эварду уйти.
– Ах, ты так! – уже в голос рыдала она. – А вот не отпущу тебя, ты ещё узнаешь, какая гадкая хозяйка тебе досталась!
Ева лихорадочно заметалась по комнате, нашла маленькие маникюрные ножнички, победно вскрикнула, подбежала к розовому, подхватила его и уселась с ним на кровать, устроив слабое тельце на коленях. Затем зажмурилась и полоснула ножницами по правой ладошке, в которой немедленно стала скапливаться кровь.
– Врёшь, не уйдёшь, мелкое недоразумение! – сквозь слёзы и начинавшуюся истерику бормотала его хозяйка. Она сдавила челюсти Фоськи с боков, отчего тому пришлось разинуть пасть с многочисленными мелкими зубами.
Капли крови попадали не только в рот к слабо сопротивляющейся зверушке, но и на его шёрстку и платье Евы, но она не замечала этого и продолжала удерживать розового и силой заливать в его пасть драгоценную влагу. Фамильяр, а теперь его смело можно было назвать полноценным фамильяром, стал всё активнее сопротивляться принудительному кормлению. Кровь хозяйки вернула его к жизни, силы потихоньку возвращались, и он уже сам слизнул последние капли с ладони.
– Так-то! – продолжала всхлипывать девушка, определяя своё розовое чудо на прежнее место. – Я тебя создала, мне и распоряжаться твоим существованием!
***
Перед самым рассветом, когда сон наиболее сладок, у Аурании сработал артефон связи.
– Я слушаю, – хриплым со сна голосом ответила девушка.
– Аури, это я, – услышала она растерянный голос. Первая мысль была о том, что розовый закончил свой короткий земной путь, но нет, Ева продолжила: – У тебя не найдётся чего-нибудь поесть?
– Что?! – Аурания серьёзно испугалась за рассудок подруги, остатки сна мгновенно покинули её.
– Понимаешь, он очень голодный, а у меня в комнате нет ничего съестного.
– Ева, дорогая, ты у себя? – спросила целительница, лихорадочно одеваясь и скидывая в сумку флакончики с успокоительным и остатки вчерашнего чаепития.
Собравшись, она подхватила сумку и недовольно гогочащего харарда и побежала к комнате подруги.
– Ева, милая, что случилось? – спросила она, врываясь к ней в комнату.
– Фоська, он очень голодный. А у меня в комнате нет ничего съестного, – извиняющимся голосом проговорила Ева.
– Ф-фух, – выдохнула Аурания, – я, признаться, подумала, что ты… немного не в себе.
Подруга порылась в своей безразмерной сумке, вытащила оттуда несколько печенек и положила их перед розовым. Тот окинул подношение недовольным взглядом, но всё же принялся аккуратно хрумкать ими. Всё это время девушки молча наблюдали за Фоськой. А он, после того, как съел всё до последней крошки, опять уставился на них.
– Просит ещё, обжора, – недовольно проворчала целительница. – Вот что, идём в столовую, это нежное эфемерное создание явно просит мяса. Но потом ты расскажешь мне всё!