Брак по расчету
Шрифт:
— Вот именно! И ее молчание сыграло им на руку!
— Знаешь, мне кажется, что теперь, когда у тебя есть собственный ребенок, ты многое поймешь…
— А мне кажется, ты на старости лет превратился в сентиментальную дамочку, — отрезал Мейсон и отвернулся.
Его взгляд устремился на участки земли, которые он тщетно пытался перекупить вот уже несколько лет. Наконец Ребекке вроде бы удалось столковаться с одним из фермеров. Мейсон хотел было поделиться этой радостью с Тревисом, но передумал. Тревис считал всю эту затею дурью. Земля стоила бешеных денег, и он не хотел, чтобы компания так серьезно
Мейсон сердито хмыкнул и, сняв шляпу, утер пот со лба. Неизвестно еще, кто это стал сентиментальным. Размечтался, отец новоявленный!
— Не знаю, как тебе, — буркнул он, снова поворачиваясь к другу, — а мне надо работать. Меня ждут.
— Если увидишь Тони Авалона, передай, чтобы завтра утром он непременно был тут.
— Нет, лучше пусть Ребекка с ним разговаривает. А то я в сердцах ему такого наговорю, что он с нами дел вообще иметь не будет, — заявил Мейсон, мысленно благодаря Тревиса за то, что он оставил больную тему в покое, хотя ему явно было еще что сказать.
— Ну и пусть не будет! Невелика потеря.
— Может быть. Но надо хорошенько все взвесить, если мы решим с ним расставаться. Допустим, я его уволю. А дальше что?
— Давай завтра пообедаем вместе и все спокойно обсудим, — предложил Тревис.
— Пообедаем, конечно, за мой счет? — притворно нахмурился Мейсон.
— Не жадничай, старина, — поддержал его игру друг.
— Да у тебя самого денег куры не клюют!
Тревис задорно рассмеялся.
— Хорошо, я оплачу чаевые.
Мейсон зашел в лифт и выпалил, потянувшись к кнопке:
— Тогда оденься похуже, скупердяй. А то официантка со злости выплеснет на тебя кофе. Помнишь, как в тот раз?!
В тот вечер Мейсон ушел с работы пораньше: он собирался отправиться на вернисаж в отель «Хайатт», и ему нужно было переодеться. Мейсон шел туда не один, а со своей приятельницей Келли Уайтфилд. Он предполагал послать за ней шофера, но потом передумал и решил заехать сам.
Он бы с удовольствием провел вечер дома — Мейсон вообще не любил светскую жизнь, но его отсутствие вызвало бы лишние разговоры, а о нем и так достаточно сплетничали в обществе. Да и потом он хотел немного отвлечься, а с Келли Уайтфилд всегда было приятно провести время.
Спешить было некуда, и Мейсон поехал не по скоростной автостраде, а по боковым улицам. Жара начала спадать, и в воздухе повеяло прохладой. Мейсон поднял крышу машины, и сразу стало легче дышать.
Ездить на «Порше-911» было приятно, но за семь лет на спидометре набежало всего тридцать девять тысяч миль: Мейсон круглый год торчал в городе и только зимой, когда строительство замирало, отправлялся в горы, чтобы покататься на лыжах. По его глубочайшему убеждению, жить в Северной Калифорнии и хотя бы раз в год не скатиться с горы было так же нелепо, как посадить огород и даже не попробовать выращенный урожай.
«Интересно, а Кевин любит кататься на лыжах?» — подумал Мейсон, и на его губах заиграла блаженная улыбка.
Он столько раз видел, как совсем маленькие ребята отважно скатывались с гор, оставляя на снегу замысловатые следы. Мейсон с удовольствием представил себе, как Кевин несется вниз, обгоняя сверстников, и его отцовское тщеславие было польщено, пусть даже только в воображении.
Неожиданно для себя самого Мейсон свернул на улицу, где жили Крис и Кевин. И лишь остановив машину, осознал, что совершает очередную глупость. Зачем он приехал сюда? Адвокат предупреждал его, что эта самодеятельность может плохо кончиться. Нельзя идти на поводу у своих чувств, иначе он проиграет процесс… Но, похоже, что теперь, когда речь заходит о сыне, он не в состоянии рассуждать здраво.
Мейсон увидел в окне кухни Кристину. Она с кем-то разговаривала. Что ж, во всяком случае, ей не удастся теперь сделать вид, будто бы никого нет дома…
Он поднялся на крыльцо и позвонил в дверь.
— Я открою, мама! — крикнул Кевин.
— Не надо… Я сама…
Но малыш ее опередил.
— Привет! — Он моментально узнал Мейсона.
— Привет! — ответил Мейсон.
Он и сам не ожидал, что будет так счастлив снова увидеть сына. Поразительно, как быстро родительские чувства овладели им.
— Позвать маму? — спросил Кевин.
Мейсону меньше всего сейчас хотелось видеть Крис, но он понимал, что вступать с ней в конфронтацию нельзя. Если есть хоть малейшая возможность не доводить дело до суда, стоит попробовать договориться по-хорошему. Ведь любой толковый адвокат сможет так затянуть процесс, что вся эта история растянется на несколько лет.
В полуоткрытую дверь просунулась еще одна детская головка. Это была маленькая подружка Кевина.
— С этим дядей мы познакомились в аэропорту, — объяснил Кевин девочке и добавил, обращаясь к Мейсону: — Мама на кухне с тетей Мэри. Они готовят ореховое печенье. Но она сейчас выйдет. Мама! Мама! Иди сюда!
— Иду, Кевин, — откликнулась Крис, выходя в холл и вытирая руки полотенцем.
При виде Мейсона взгляд ее стал ледяным.
— Кевин, поиграй с Трейси во дворе, пока я поговорю с мистером Уинтером, — приказала она малышу.
— Но мы же играли в «Лего»! — запротестовал он.
— Доиграете позже.
— А можно вынести «Лего» во двор?
— Разве я когда-нибудь разрешала его выносить?
— Нет.
— Тогда почему ты спрашиваешь?
— А печенье взять можно?
— Можно. Попроси у тети Мэри.
— А сколько? Одно или два?
— Кевин! — повысила голос Крис.
Мальчик мгновенно все понял и, взяв подружку за руку, поплелся в кухню.
Когда дети скрылись из виду, Крис тихо сказала, сверкая глазами:
— Зачем вы явились сюда?
— Хотел увидеть Кевина. — Мейсон решил, что лучше сказать правду.
— Вы же знаете, что мне это неприятно.
— А мне кажется, нам стоит попытаться найти общий язык. И чем раньше, тем лучше, — примирительно произнес Мейсон, хотя внутренний голос настойчиво призывал его взять то, что принадлежит ему по праву, и не церемониться с этой стервой. Но, с другой стороны, врожденное чувство справедливости подсказывало, что Крис по-своему права. Нравится это ему или нет, она заменила Кевину мать, она растила его все эти годы, и с этим нельзя не считаться.