Брак у народов Северной и Северо-Западной Европы
Шрифт:
Интересную характеристику норвежским женщинам дает в своей работе русская исследовательница Е. Н. Водовозова: «Нигде среди женщин не попадается так много энтузиасток, как в этой северной стране, есть не мало таких, которые всю жизнь отдают науке, искусству, обучению других, и раз они видят в этом осуществление своих идеалов, никакие лишения и бедствия не могут заставить их изменить свой образ жизни. Многие из них стремятся в настоящее время уничтожить в себе всякую тень женского кокетства, они объясняют это тем, что наряжаться для того, чтобы нравиться мужчинам, недостойно порядочным женщинам, и это может себе позволить только „гаремная затворница“. Норвежские женщины производят чрезвычайно приятное впечатление: они отличаются необыкновенною искренностью, безыскусственностью, независимостью и смелостью своих суждений».{137}
По словам многих авторов конца XIX в., нравы в Норвегии были довольно свободные. Молодые люди могли открыто встречаться и проводить вместе время, путешествовать вдвоем, посещать друг друга. Свобода предоставлялась девушкам также и в выборе брачного партнера. Такое поведение молодежи никогда не подвергалось осуждению старших.{138} Вместе с тем в средние века у женщин, запятнавших свою честь, остригали волосы, а девушка безукоризненного поведения носила длинные распущенные волосы.
Будучи деловыми по натуре, норвежцы в вопросах супружества, по мнению некоторых авторов, иногда допускали легкомыслие, вступив в брак без всяких средств к существованию, получив лишь на время выгодную работу. Подобные явления были особенно распространены в городах. Родители не заботились о приданом для своих дочерей, полагаясь на самостоятельность юноши и девушки.
В Норвегии, как и в других Скандинавских странах, было распространено так называемое «постельное товарищество» (sengkameratskap), когда в период ухаживания за девушкой юноша оставался у нее на ночь. Это явление не осуждалось ее родителями и считалось обычным делом.
В средневековье было принято обручать детей в малолетнем возрасте Расторгнуть помолвку, заключенную отцами, было невозможно. Но когда детям исполнялось 14 лет, а считалось, что в этом возрасте мальчики и девочки становятся взрослыми и разумными, они могли объявить приходскому пастору о том, что желают нарушить заключенную ранее брачную сделку. При этом они должны были дать клятву, что девушка осталась чиста и непорочна. В случае, если юноша и девушка не могли поклясться в этом, брачный сговор оставался в силе. Считалось, что молодые люди делом подтвердили свое согласие с уговором родителей. И если один из них, став старше, в нарушение брачного сговора сочетался браком с кем-либо другим (вынужденно или добровольно), это рассматривалось как блуд.{139}
В старину в Норвегии довольно часто родители не устраивали торжественной помолвки детей. Отцу девушки было достаточно в сговоре с отцом юноши просто пообещать свою дочь, сказав, что он обещает ее такому-то парню, но не обручает их. При этом он добавлял, что будет считать себя свободным от данного обещания, если юноша, уехав учиться, не вернется в срок, или если нрав и характер его изменятся в худшую сторону.
Иногда помолвка происходила крайне упрощенно: молодым людям достаточно было подать друг другу руки в присутствии свидетелей, и с этого момента они считались обрученными.
Основной формой заключения брака в XIX — начале XX в. у норвежцев была свадьба, которая представляла собой целый комплекс обычаев и обрядов, связанных между собой. Собственно свадьбе (bryllup) предшествовало сватовство (frieri) и помолвка, или обручение (forlovelse).
В конце XIX — начале XX столетия одним из немаловажных условий сватовства у норвежцев считалось знакомство парня с девушкой, их обоюдное согласие вступить в брак. При этом молодые люди обменивались подарками, которые рассматривались как своего рода залог согласия сторон заключить брачный союз. Юноша зачастую дарил своей возлюбленной деревянные предметы домашнего обихода, красиво орнаментированные или вырезанные. Если подарки принимались обеими сторонами, то молодые люди начинали готовиться к собственно сватовству. Ведущая роль в нем принадлежала юноше, который, заручившись согласием девушки, обращался к своим родителям с просьбой посватать его и разрешить ему жениться. При этом молодому человеку необходимо было получить благословение на брак не только родителей, от которых он зависел экономически и юридически, но и других близких родственников. На расширенном семейном совете обсуждалась кандидатура избранницы, причем принимались в расчет как личные качества, так и экономическое положение ее родителей. В большинстве случаев крестьяне женили сыновей в своей деревне. Иногда, чтобы добиться согласия близких, юноше приходилось проявлять настойчивость и убеждать в правильности своего выбора. Случаи, когда родственники не принимали предложенную им кандидатуру невесты, были крайне редки.
Получение юношей благословения и согласия семьи и родни означало, что он, его семья и «род» берут на себя заботы и расходы по организации сватовства и свадьбы. В Норвегии в течение многих веков были сильны традиции помощи между общинниками при важных семейных событиях — свадьбе, рождении детей, смерти члена семьи.{140} Особенно ярко они проявлялись в XIX — начале XX в., а позднее сохранились лишь в глухих горных районах Вестланна.{141}
Собственно сватовство начиналось с того, что сын просил отца поехать посватать его. Мать в церемонии не участвовала. Вместе с отцом отправлялись и ближайшие родственники, 10 и более человек. Среди них были дядья жениха по отцовской линии (реже — по материнской), старшие братья жениха, уже женатые, иногда замужняя сестра, жена дяди или жена брата, а также кто-нибудь из богатых и авторитетных знакомых.{142} Сватов могло быть и меньше. С числом их связывалось представление о знатности и зажиточности жениха: чем больше было сватов, тем богаче и родовитее жених.{143} Обычно жених также принимал участие в сватовстве.
В назначенный день приглашенные сваты собирались в доме жениха. Отведав угощения и помолившись, они отправлялись в путь, взяв с собой подарки и деньги. Сватовство обставлялось торжественно и красиво. Сам жених (frier — сватающийся) должен был быть нарядно одет. Лошади и повозка, в которых ехали сваты, украшались колокольчиками, отпугивавшими, по народному поверью, злых духов. Зимой лошадей запрягали в сани; в некоторых районах сваты добирались до дома невесты на украшенных лодках, а если невеста жила неподалеку от жениха, то пешком. Звон колокольчиков, а также выстрелы из ружей оповещали всю деревню о предстоящем событии.
Известно, что в XIX в. переговоры обычно вели сваты, а жених при этом держался скромно и молчал. Как правило, отец жениха начинал разговор с прославления знатности своего рода и его состояния. После этого в разговор вступали сваты, представляя родителей жениха с самой лучшей стороны, а также расхваливая их дом, хозяйство, земельные угодья, скот, их сноровку в работе. Рассказывая обо всем этом, они старались убедить родителей невесты дать согласие на брак. Затем сваты переходили к восхвалению личных качеств самого жениха: его внешности, характера, хозяйственности и деловитости.