Брак в брачном договоре

Димишин Миша

– Санек, выдай там подарок для Григория Алексеевича. Не будем его задерживать. Там на сидении в пакете полиэтиленовом.

Санек передал Грише тщательно перемотанную скотчем упаковку в полиэтиленовом пакете и тот положил ее к себе в сумку.

– И еще, спасибо вам, Григорий Алексеевич, за хорошую работу. Этот брокер, Игорь Павлович, только голову нам морочил. Я за ним все время приглядывал. Обещал максимум до пятнадцати процентов сбить цену на акции, да и то за месяц. А вы за десять минут эти акции обрушили на сорок процентов. Мы

две нефтяные компании на падении цен успели купить. Поэтому вам в Москве лучше пару тройку лет не светиться… Вам на какой вокзал надо? Может, мы вас подвезем?

– Нет, спасибо. Мы с Сержиком пешком. Тут рядом. Автобус с рынка вещевого уходит.

Гриша открыл дверь машины, повесил сумку на плечо, взял клетку с котом и отправился пешком на автостанцию. Времени до отхода автобуса осталось мало, и он прибавил шаг.

Когда Гриша вышел, Санек пересел на переднее сидение и джип уехал. Водитель джипа подождал немного пока они отъехали подальше и остановился у обочины.

– Саня, там на заднем сидении кейс лежит, давай его сюда.

Саня потянулся назад через сидение и достал кожаный кейс. Водитель открыл его. В кейсе лежали плотные упаковки долларов.

– Это, Саня, наш с тобой бонус. Тут восемьсот штук. Мне Адам Иванович этот кейс с «лимоном зелени» для брокера передал. Его вознаграждение за работу. Не отдавать же их этому Игорю Падловичу. Он все это время в сортире просидел. Прокакал он свои деньги. Хотя уверен, что он ничего особо и не делал. Рассчитывал гнида, что акции за месяц и так припадут процентов на десять. Деньги только хотел с нас срубить. А, как говорит наш шеф, Адам Иванович, все должно быть по справедливости. Как потопали, так и полопали.

– Так что, все деньги надо было этому мужику отдать? Что-то не похож он совсем на брокера? Тебе не кажется, он вообще придурок какой-то, этот Григорий Алексеевич?

– Да не, Саня, какой он придурок. Он просто думает о другом. Не о том, о чем мы с тобой. Ты что, не понял? Он же каменщик… Настоящий вольный каменщик… Только ведь, что бы вышло, не забери я со стула пиджак Григория Алексеевича? Так что, мы с тобой эти деньги тоже честно заработали. Надо только не забыть кейс пустой выбросить.

Ближе к вечеру Гриша наконец-то добрался к сестре в деревню. Анюта накрыла стол. Гриша стал доставать из сумки привезенные подарки. Вынул он и полиэтиленовый пакет, перемотанный скотчем.

– А это, Гриш, что у тебя в пакете?
– спросила сестра Анюта.

– Сейчас посмотрим…

Гриша размотал скотч и достал из пакета плотные упаковки новеньких долларов.

– Ого сколько!.. Да здесь двести тысяч. – Анюта пересчитала пачки.

– Ты что, квартиру в Москве продал?

– Можно и так сказать.

Гриша со свойственным ему спокойствием завернул деньги обратно в пакет. Кот Сержик потянулся, сладко зевнул и снова закрыл глаза. Но было видно, что он подслушивает разговор.

ГЕНИИ

Не знаю, почему, но до сих пор бытует мнение, что труд из обезьяны сделал человека. Я лично это мнение не разделяю. По-моему, из обезьяны выйдет только обезьяна, из слона, конечно, слон, из бегемота – бегемот. Да и потом, еще пример, вот сколько лошадь или вол, или осел не трудятся, из них ни разу человек не получился. Из обезьяны тоже. Возможно, я не прав, возможно, прав наполовину.

Люди от животных, да и друг от друга, очень сильно отличаются способностями к изобретательству. Способностью придумывать всякие разные вещи, которых нет в природе. Так, люди придумали паровоз, автомобиль, самолет и даже подводную лодку.

Еще у некоторых людей есть тяга экспериментировать, и нередко они совершают открытия. Вот как, например, Колумб открыл Америку? Он ведь плыл в Индию. Но он решил сделать эксперимент, и, вместо того, чтобы повернуть, как все, при выходе из порта налево, он повернул направо, и оказался не в Индии, а в Америке. Поэтому, наверное, полезно иногда шагать и делать еще что-нибудь совсем не так, как все.

При этом изобретения не обязательно направлены на то, чтобы что-то улучшить. Бывает, что и наоборот, изобретают всякие вещи, чтобы с их помощью навредить. Некоторые изобретают, чтобы подводные лодки могли погружаться и потом всплывать. А некоторые бьются над изобретениями, которые сделают так, чтобы эти лодки не всплыли. Тоже самое и с самолетами. Много всякого придумали, чтобы самолеты как можно лучше летали. А сколько всякого изобрели, чтобы они падали! Я имею в виду военные изобретения.

Вот и пойми, есть ли разумность и полезность от многих идей, которые генерируют люди, и от их изобретений.

Афанасий Петрович, а все называли его душевно Петрович, почти двадцать лет работал в закрытом военном институте, который как раз и занимался всякими вредными изобретениями. Вредными, конечно, для вражеских разработок.

Если враги придумывали машину, которая могла, как крот, скрытно перемещаться под землей, то в их институте придумывали контризобретение. Разрабатывали такой прибор, от воздействия которого вражеская машина теряла ориентацию под землей и двигалась не горизонтально, а вертикально, к центру земли, пока не сгорала там, достигнув раскаленной магмы. Ну, и всякие похожие вещи там изобретали.

Петрович не был ни инженером, ни научным сотрудником. Он был обычным слесарем. Точнее, совершенно необычным слесарем. Он обладал такой смекалкой и технической интуицией, что мог запросто изобрести и без всяких чертежей изготовить, например, образец вертолето-самолета. При этом этот аппарат состоял всего из одного большого винта, внутри которого по центру была подвешена кабина для шести пилотов. И когда винт вращался в горизонтальной плоскости, этот аппарат летал, как и положено вертолету. А когда винт вращался в плоскости вертикальной, то он летал уже очень быстро, как самолет.