Брамштендте - Йозеф Геббельс (Ростов-на Дону, 2000)
Шрифт:
И наконец, существовал еще пятый сектор, или «сектор народной культуры», который должен был стимулировать развитие народного искусства, особенно музыкального и сценического.
14 июля 1933 года рейхсминистр внутренних дел Вильгельм Функ издал распоряжение, согласно которому все государственные служащие должны были использовать при обращении друг к другу «германское приветствие», исполнявшееся «путем поднятия правой руки». Такой способ приветствия был объявлен обязательным и дозволенным только для «свободных людей» и был запрещен для обитателей тюрем и концлагерей. Кроме того, любой из граждан (находившихся на свободе) был обязан «приветствовать государственные флаги и эмблемы поднятием правой руки». Все официальные письма следовало заканчивать словами: «С германским приветом, Хайль Гитлер!» Каждый домовладелец (но не еврей и не «враг государства») должен был иметь в доме флаг со свастикой, который надлежало вывешивать в дни государственных
Ну а для тех, кому не нравились новые обычаи — для противников режима и разных «неугодных лиц», — в стране была создана сеть концентрационных лагерей. Вскоре после захвата власти нацисты организовали политическую полицию — «гестапо» («гехаймштаатсполицай» — «тайная государственная полиция»), руководителем которой стал с 20 апреля 1934 года Генрих Гиммлер.
Глава 5
Культура в кулаке у Геббельса
Он в две шеренги вас построит, а пикнете…
1. Государственное управление культуры
Ганс Йост, немецкий (нацистский) поэт и драматург, президент государственного управления («палаты») литературы, устами героя своей пьесы сказал так: «Когда я слышу слово «культура» — моя рука тянется к пистолету!»
В жизни германского общества политика в области культуры («культурполитик») всегда играла важную роль, но только нацисты додумались до того, чтобы организовать и поставить под контроль всю культурную жизнь нации. Эта амбициозная задача была поставлена перед рейхсуправлением культуры, находившимся в Берлине и строившим свою работу на основе специального закона, принятого правительством 22 сентября 1933 года. Согласно официальному разъяснению, управление культуры («рейхскультуркаммер») должно было «в сотрудничестве со всеми заинтересованными организациями и под руководством министра просвещения и пропаганды содействовать развитию германской культуры, отвечая за это перед народом и государством; регулировать экономические и социальные аспекты культурной деятельности; приводить в согласие интересы всех ее участников». Таким образом, эта гигантская по своему охвату организация была поистине и «тотальной» и «тоталитарной».
Она получила в свое ведение целое «царство», которое на официальном жаргоне называлось «сферой производства культурной продукции» и в которое входили литература, театр, музыка, кинематограф, изобразительные искусства, пресса и радиовещание. Каждой из этих семи отраслей творческой деятельности руководила соответствующая организация («палата» или управление), входившая в состав управления культуры, и только членство в этой организации давало право принимать участие в производстве, продаже и рекламе соответствующей «культурной продукции».
Согласно параграфу 5 официального декрета, поле деятельности управления культуры определялось как «ведение всеми видами творческой и художественной деятельности, выполняемой публично, и всеми продуктами творчества, опубликованными в виде печатного произведения, кинофильма или радиопередачи».
Параграф 4 того же постановления гласил, что «всякий, принимающий участие в производстве, репродукции, художественной или технической обработке, публикации, рекламе, оптовой и розничной торговле культурной продукцией, должен быть членом культурной палаты, соответствующей роду его деятельности». Фактически это означало, что не только собственно творческие работники, такие как писатели, музыканты, художники, скульпторы, актеры театра и кино, радиокомментаторы и журналисты, должны были состоять в организациях управления культуры, если хотели иметь работу; но это же относилось и к людям многих других профессий: к издателям, коммерсантам, библиотекарям, производителям радиотоваров и музыкальных инструментов и даже к дикторам и стенографистам. При таком положении вещей рейхсуправление культуры и входившие в него организации получали полную возможность поощрять людей, согласных с нацистской идеологией, и отвергать тех, кто был признан «нежелательным элементом» ввиду его неподходящего расового происхождения, «антигерманских» или «декадентских» убеждений либо из-за «приверженности к виду искусства, не одобряемому фюрером».
Управление культуры полностью зависело от Министерства пропаганды; об этом говорит хотя бы тот факт, что в 1938 году его вице-президентами были люди, занимавшие важные посты в министерстве. И, разумеется, Геббельс, бывший одновременно и министром пропаганды, и президентом управления культуры, сам назначал вице-президентов управления и его управляющего, как и президентов всех «палат»: литературы, музыки и других.
Президенты палат были членами совещательного органа — государственного совета по культуре, на заседания которого приглашались вице-президенты и управляющий управления культуры. И еще существовал государственный сенат по культуре, членов которого назначал президент из числа выдающихся деятелей нации и национальной культуры. В 1942 году в сенат по культуре входили высокопоставленные партийные функционеры, не обладавшие никакими знаниями в этой области: Гиммлер, Лютце, Бальдур фон Ширах, Хирл, Рузе и Лей, а вместе с ними его членами были такие выдающиеся деятели, как композитор Ганс Пфитцнер, дирижер Фуртвенглер, кинопродюсер Грюндгенс и актеры Вернер Краусс и Эмиль Яннингс. Сенат, по словам Ганса Фриче, ни разу не собирался в полном составе.
В каждую палату входили профессиональные и творческие организации, занимавшиеся соответствующей деятельностью; вопрос об их членстве решал президент палаты. Например, в палату театров входило не менее 17 различных организаций, таких как Германское общество танца, Союз германских артистов, Лига театральных писателей и композиторов и Фонд помощи творческим работникам (во главе которого опять-таки стоял Геббельс). Особенно много дочерних организаций входило в палату литературы. Для Германии стало большим новшеством, когда библиотекари, книготорговцы и коллекционеры книг оказались в одной организации с писателями и издателями. Точно так же профессионалы и продюсеры радиовещания были немало удивлены, когда им пришлось объединиться с работниками радиоремонтных мастерских и радиозаводов; и еще более разношерстная коллекция подчиненных организаций собралась под крышей палаты прессы.
В ноябре 1933 года вышел закон, разрешивший управлению культуры и входившим в него палатам регулировать условия труда и решать вопросы об открытии и закрытии предприятий своей отрасли, а также определять отношения различных профессиональных групп. Благодаря этому президенты палат получили широкие возможности контроля и влияния на работников соответствующих профессий. Фактически их распоряжения обрели силу государственных законов, и президент становился для своих подчиненных высшим судьей, способным исключить работника из палаты как неподходящего, лишив его возможности работать по специальности. Любого работника можно было лишить членства в палате, если находились факты, свидетельствовавшие о его «недостаточной благонадежности или квалификации.» Это означало, что авторы и художники, пытавшиеся в чем-то противоречить президенту, могли быть лишены права профессиональной деятельности и обречены на прозябание. А на тех, кто осмеливался заниматься творческой деятельностью, не будучи членом палаты или нарушая ее правила, мог быть наложен штраф в размере 100 000 марок! Соответствующий параграф декрета от 1.11.33 г. недвусмысленно гласил, что полиция была обязана применять к нарушителям меры пресечения по требованию управления культуры или входивших в него палат.
Как и Министерство пропаганды, управление культуры протянуло свои щупальца во все регионы страны. В каждой области существовал его филиал, глава которого, носивший пышный титул «управляющего по делам культуры», был одновременно и начальником местного отделения министерства пропаганды.
Стоит еще заметить, что членство в своей палате, хотя оно и было обязательным, было отнюдь не обременительным для тех, кому режим благоволил, и даже для тех, кто по разным причинам просто не желал нарушать официальные предписания. Такие художники, музыканты, актеры имели неплохие средства к существованию, заработанные не слишком тяжким трудом, а их известность в обществе даже превосходила ту, которой они пользовались раньше, до прихода нацистов к власти.
2. «Всем разойтись по палатам!»
«Штык Отто изящно проскользнул меж ребер русского, после чего тот рухнул с протяжным стоном. Перед глазами Отто возникла простая и заветная великая мечта — железный крест». Так звучит отрывок из «литературного» произведения, изучавшегося в нацистских школах.
Министерство пропаганды постановило, что писателям рекомендуется творить только в следующих четырех жанрах: 1) «фронтовая проза»; 2) «партийная литература»; 3) «патриотическая проза»; 4) «расовая проза». Неудивительно, что с приходом нацистов к власти Германию покинуло, добровольно или принудительно, более 250 немецких писателей, поэтов, критиков и литературоведов; среди них были Эрих М. Ремарк, Лион Фейхтвангер, Бертольд Брехт и другие. [2]
2
Энциклопедия Третьего рейха. М., 1996 г.