Браслет Агасфера
Шрифт:
«Ну что мне стоило немного потерпеть? — Кир в досаде передернул плечами и еле сдержал стон от вспыхнувшей где-то между лопаток боли. — Кто мне эта девка и ее родственники?! Сейчас бы уже скакал прочь от этих борцов за свободу и светлое будущее».
Но перед его внутренним взором опять встали темные испуганные глаза девушки, и Кир понял, что, повторись все сначала, он поступил бы так же. Просто это было сильнее его. Есть некая очень слабая грань, отделяющая человека от зверя, и пересекший ее однажды почти никогда не возвращается назад. Кир не осуждал Дига. Неизвестно, каким бы стал он сам, доведись
С другой стороны, он все еще жив. Диг не прикончил его прямо там, в подвале. А значит, оставался, пусть и очень призрачный, шанс на свободу. Если, конечно предводитель повстанцев не придумал для него как для старого товарища чего-то особенного.
К сожалению, все пошло именно по самому мрачному варианту. Кир, несмотря на бурный день и ноющее во всех мыслимых местах тело, только-только начал проваливаться в дремоту, как заскрежетал замок и внутрь ввалился Диг. Освещал дорогу будушему повелителю неизменный Крайх.
— Ну как, Немой? — Диг уселся на корточки, вглядываясь в привалившегося к стене узника. — Ты не раздумал?
Кир молча смотрел на бывшего соратника.
— Ладно, ладно, — поморщился Диг. — Согласен, я тебя сильно приложил, но ты же сам дал к этому повод. Вон Крайху чуть нос не сломал, а его помощник теперь до конца сезона сидеть не сможет...
— Я рад, что помог им ощутить чувства их подопечных. — Кир поглядел на Крайха и наткнулся на встречный ненавидящий взгляд. — Жаль только, это для них так быстро закончилось.
— И чего ты добился? — хмыкнул Диг. — Защитил жадного до потери сознания купчишку? Да он за медяк мать родную продаст...
— При чем здесь купец? — поморщился Кир.
— А тогда кто же? — недоуменно поднял брови Диг. — Что-то я тебя, Немой, не понимаю.
Кир действительно ощущал недоумение бывшего товарища по арене. То таинственное шестое или седьмое чувство, доселе безмолвствовавшее, начало опять заявлять о себе. Кир для пробы повернулся к Крайху, и его буквально окутало облако злобы и зависти. Правая рука Дига, оказывается, изнывал от зависти к человеку, которому жить оставалось всего ничего. И это оттого, что предводитель отряда почему-то все время возвращался к какому-то пришельцу со стороны.
— Я себя защищал, — устало произнес Кир. — Ну, и, наверное, тебя...
— Защищал?! Себя?! — Диг наморщил лоб в раздумье. — А-а, кажется, я понял! — наконец почти радостно вскричал он. — По-твоему, выходит — один ты тут нормальный, а остальные дерьмо!
— Ну зачем же так самоуничижительно, — пробормотал Кир, но Диг в запале обличения его не услышал. — Небось считаешь, что купчишка с семейством тебя зауважали?
— А они разве еще живы? — поинтересовался Кир.
— Живы, живы! И еще помогут мне убедить тебя, что ни они, ни ты ничем не отличаетесь от здешнего дерьма!
С таким многообещающим напутствием, сопровождаемым злорадной ухмылкой Крайха, Кир опять остался в одиночестве. Он еще некоторое время пытался понять, что же замыслил его старый товарищ, но так ни до чего и не додумался. Однако, судя по физиономии Крайха, это было что-то особо пакостное.
— Поднимайся, защитничек! — За этими словами последовал довольно болезненный пинок по многострадальным ребрам.
Кир открыл глаза, с трудом сдержав готовый сорваться с губ стон. Избитое тело немилосердно болело. Над ним возвышался Крайх в сопровождении двух подручных.
— Неужели Диг не мог прислать кого-нибудь поприятнее? — поморщился Кир, глядя на ближайшего помощника вожака повстанцев. — После твоей хари несварением желудка будешь страдать не один день...
— Вставай, вставай! — ухмыльнулся Крайх, нисколько не обидевшись. — Сейчас тебе доведется увидеть более приятную физиономию.
Кир поднялся, опираясь на стену, подобрал куртку, служившую ему подстилкой, и вопросительно взглянул на повстанцев.
— На выход! — скомандовал Крайх.
Кир похромал к двери, подгоняемый сзади грубыми тычками в спину. Снаружи было раннее утро. Сиб еще только обозначил место своего восхода. Прохладный ветерок приятно ласкал многострадальное тело сквозь многочисленные прорехи в одежде. Но сопровождающие не дали узнику насладиться моментом. Последовал очередной толчок, и Кир двинулся в сторону площади, где уже шумела довольно внушительная толпа.
За ночь площадь обнесли оградой, грубо сколоченной из разобранных заборов, и даже соорудили вокруг нее несколько длинных скамеек. Кира втолкнули внутрь под одобрительный свист и улюлюканье присутствовавшей здесь большей части отряда Дига. А кое-где на скамьях восседали вперемежку с повстанцами и местные жители. Их можно было легко вычленить из толпы по испуганным и затравленным взглядам, что они бросали на своих «освободителей» от ига империи.
Внезапно шум начал стихать. На крыльце двухэтажного дома, избранного под штаб, появился Диг. Что ни говори, но из него получился настоящий лидер. Дигу было достаточно одного взгляда — и самые буйные из его подчиненных почтительно умолкли.
— Я собрал вас здесь, чтобы наглядно продемонстрировать, что такое так называемые милосердие и любовь к ближнему, — прогремел над площадью его голос. — А поможет мне в этом мой старый товарищ, которого вы видите перед собой. — Его взгляд уперся в лицо Кира. — Он вчера пытался взять под защиту дочку одного купца, отказавшегося пожертвовать золото на наше святое дело. Что ж... это его выбор. Мы сражаемся за то, чтобы каждый был свободен и имел право делать, что ему хочется. — На эти слова площадь отозвалась одобрительным гулом. — Но свободу надо заслужить! — Тут в голосе Дига прорезались патетические нотки. — И поэтому Немой будет сражаться за свободу купеческой дочери!
— Неужели ты думаешь, я буду махать мечом на потеху тебе и твоим бандюгам? — Кир попытался перекричать вспыхнувший с последними словами главаря шум. — Лучше уж сразу убей!
— Но на кону стоит честь молодой девушки! — ухмыльнулся Диг. — Или ты решил оставить ее в «грязных лапах бандюг»?
— Я не собираюсь развлекать вас перед смертью, — заявил Кир, обводя взглядом предвкушающие необычное зрелище физиономии повстанцев.
— Ты мне не веришь? — в очередной раз ухмыльнулся главарь. — Что ж, я попробую тебя переубедить. — Он вскинул руку и, дождавшись, когда на площади наступила мертвая тишина, заявил: — Я торжественно обещаю, если ему удастся одержать победу, он волен поступать, как ему заблагорассудится!