Браслет бога: Двойная опасность

Веллингтон Ноэль

– Знаешь ли ты, куда идти? – спросил Джеральд. – Где искать твой народ?

– Может быть, – ответил Дайра. – Они путешествуют. Они могут быть где угодно, если они всё ещё живут.

– Когда Айе Маемаз умерла, твой народ тоже умер? – спросил Джеральд.

– Мой народ на ней давно не жил, – ответил Дайра. – Некоторые из нас возвращались туда редко, когда Айе Маемаз хотела говорить, или когда мы нуждались в помощи.

– Откуда ты знаешь ящеров Ягра на земле Хирсантайна? – спросил Джеральд.

– Бывал там, когда Ягра лазили по деревьям и ели жуков, – ответил Дайра. – Научил их всему, придумал им язык.

– Ягра

до сих пор чтят тебя, как бога, – сказал Джеральд, ненадолго вызывая тот же костюм, в котором жил на Хирсантайне. – Я жил там, выглядел как ты, а ящеры думали, что я – это ты.

– Ты очень хитрый и могущественный, – ответил Дайра и, подумав, спросил. – Ты друг или враг?

– Стараюсь не быть врагом, – ответил Джеральд. – Не знаю, друг ли я, и друг ли ты.

– Будущее покажет, – сказал Дайра. – Надо ждать, пока проснётся Гьюна Май. Она мудрая, она разберётся.

Говорить, казалось, было больше не о чем, и все устроились ждать. Дайра лёг обратно в криокамеру и стал совершенно неподвижен. Со стороны могло показаться, что он был лишь статуей. Джеральд и Рита сидели на вызванных из костюмов креслах и ждали. Наконец вторая криокамера сообщила Браслету, что процесс оживления был завершён, а потом открылась. Дайра тут же ожил и поспешил к ней. Когда крышка сдвинулась в сторону, он обеспокоенно осмотрел обитательницу камеры, но она открыла глаза и тоже пришла в движение. Они обменялись несколькими фразами на своём шипящем языке, и Дайра представил её Джеральду и Рите, как мудрую Гьюна Май. Он проговаривал всё на древнем ягрском и переводил на их шипение.

– Нас разбудили эти двое, которые утверждают, что пролетали мимо безо всякой цели, – сказал он и указал на Джеральда: – А вот он с планеты, где мы разгромили войска чёрных прыгунов, и вас с военачальником Нагате ранили. Ещё он жил на Хирсантайне среди ящеров, которых я сделал разумными.

Гьюна Май выслушала, внимательно глядя на Джеральда и Риту, а потом сказала: «Такое совпадение почти невозможно. Я сомневаюсь в том, что они смогли найти нас, хотя и не искали. Но сделать с этим мы всё равно ничего не можем».

– Мы здесь и можем попытаться помочь вам найти других, – предложил Джеральд. – Если так не сделать, то вам придётся спать дальше, всегда.

– Ты прав, – ответила Гьюна Май. – Но я не знаю, можно ли тебе доверять. Не станет ли плохо всем, если ты их найдёшь?

– Этого я знать не могу, – ответил Джеральд. – Будущее мне неведомо.

– Здесь многое сломано, – сказал Дайра. – А он починил и разбудил нас.

– Научи меня своему языку, – предложил Джеральд. – Тогда мы сможем общаться быстро.

– Как? – недоумевал Дайра Хиссат-Инго. – Пройдёт много времени.

– Доверься мне, а я сам выучу язык, – ответил Джеральд. – Я должен заглянуть в твою голову.

– Он мог не будить нас, – вмешалась Гьюна Май, – а мог и повредить нам, как ему вздумалось бы. Можно ему доверять. Наша жизнь сейчас стоит мало.

Следуя указаниям Джеральда, Дайра Хиссат-Инго лёг в свою криокамеру, и Джеральд подключил Браслет к его мозгу и системам. Киборг знал обычный язык, который давно не использовал, а вместо этого сложнейшие вычислительные системы его тела превращали образы из его сознания в упакованные акустические сигналы, свет разной длины волны или в радиоволны, в зависимости от обстоятельств. Браслет постепенно исследовал мозг и встроенные

компьютеры киборга. Медленно тянулись час за часом. Гьюна Май поначалу встревожено следила за состоянием Дайра, но, убедившись, что он стабилен и лишь спит, постепенно успокоилась и даже легла обратно в свою криокамеру. Спустя пять или шесть часов Браслет убрал волокна для доступа в мозг и предложил Джеральду что-то сказать.

– Дайра скоро проснётся, а я, возможно, теперь говорю на вашем языке, – обратился он к Гьюне. – Поняла ли ты мои слова?

Ему ответом было лишь короткое шипение: «Ты говоришь правильно».

Дайра действительно скоро проснулся. Взглянув на всех в отсеке, он спросил Джеральда: «Увенчалось ли успехом изучение тобой моего языка?»

– Мы обмолвились парой слов с Гьюной, – ответил Джеральд. – Она и я поняли друг друга, а теперь я понимаю тебя.

Языковой барьер был разрушен, и скоро Джеральд и Рита смогли объяснить загадочной паре своё присутствие на их космическом корабле, которым, естественно, оказалась платиновая пирамида, а те поведали им историю, послужившую причиной их длительного заточения в криокамерах на борту межгалактического космического корабля, похороненного на бывшем естественном спутнике исчезнувшей планеты.

Двойная опасность

КИНУНА впервые возникли около миллиарда лет назад на четвёртой планете, обращавшейся вокруг той самой звезды, у которой Джеральд и Рита нашли похороненный на планетоиде космический корабль. Осознав свой разум, кинуна проявили невероятные способности к развитию и вскоре стали бессмертными, и смогли отправлять корабли в космос. Гений учёных кинуна подарил им уникальную способность использовать доступные минералы для создания наномашин, которые образовали симбиоз с телами кинуна, защищая их от космических излучений и прочих опасностей. В короткие сроки кинуна распространились по галактике в поисках богатых источников металлов, которые они использовали для воспроизведения себе подобных. Неоценимую помощь в их путешествиях от звезды к звезде оказывали порталы, которые возникали в самый нужный момент, словно чья-то невидимая рука отодвигала занавес для своего подопечного.

Со временем, кинуна узнали, что сама планета, на которой зародился их вид, заботилась о своих детях, где бы они ни были. Даже среди этой расы учёных, инженеров и техников укрепилась вера в планету, как во всемогущее существо. По какой-то причине, планета не желала, чтобы кинуна жили на её поверхности, и сообщила об этом своим детям. Весь народ кинуна покинул свою родину, повинуясь её приказу, и никогда больше не возвращался туда, за исключением немногих, кого планета время от времени вызывала обратно, а некоторым избранным она даровала способность открывать порталы самим.

Постепенно сменялись поколения, и, спустя сотни миллионов лет, лишь немногие старожилы всё ещё помнили свою родную планету, а большинство родились после того, как цивилизация покинула её и переселилась к другим звёздам. Среди них возникли сомнения. Сомнения переросли в религию. Возник раскол. Одни верили письменным источникам и тем, кто жил на её поверхности в далёком прошлом, которые учили, что разумная планета создала кинуна и подарила им разум и волю. Другие считали, что планеты никогда не было, а создал и покровительствовал их народу бестелесный дух.