Браслет Тигрицы
Шрифт:
— Он у бара! — быстро отвечает и смотрит на Марка. — Привет! — она тянет ему руку и улыбается. — Я Нина, но ты наверно уже знаешь! — тараторит она.
— Привет, я Марк, и да Алина уже про тебя рассказала! — смеется он. — Ладно, цветочек, переодевайся, а я пойду, поздороваюсь с твоим братом. — Снова целует мой лоб и закрывает за собой дверь.
— Ничего не комментируй! — сходу предупреждаю Нину, потому-что вижу ее изумленный взгляд. — Он просто друг, — убеждаю напоследок.
— Да я как бы не против, но… ты в курсе, что если он это проделает
— Он ничего ему не сделает. Нина я чувствую от него обычную заботу, он переживает за меня. Поверь, у него нет ко мне чувств, о которых ты думаешь, — замолкаю, даю переосмыслить.
— Ладно! — она поднимает руки в знак капитуляции, — пусть будет так! — сдается она.
— Как там Тимур? — спрашиваю, опуская глаза на свои сцепленные пальцы.
— А что с ним? — пожимает плечами. Понимаю что она не в курсе всех подробностей. — Переживает, из-за того что вы повздорили. Но ты не думай, что я сейчас приехала его выгораживать, — она поднимает указательный палец. — Я не в курсе, что произошло между вами, поэтому не стану комментировать. Когда захочешь, расскажешь сама. И знай, то с чем ты поделишься со мной, останется между нами.
Мне приятно слышать эти слова. И я действительно рада, что она не расспрашивает о случившемся. Но мне все равно ей придется обо всем рассказать, так как Макс переносчик нашего гена и у их ребенка он тоже будет.
— Я тут кое-что привезла, надеюсь, тебе понравится. — Она шуршит бумажным пакетом, привлекая мое внимание.
Нина мне привезла кожаные брюки и шелковый топ на лямках, который определенно нужно носить без бюстгальтера, потому что у него спина, практически голая. Но на мне это смотрится просто шикарно.
— Ну что, тебе нравится?
— Очень, спасибо! — смотрю на себя в зеркало. — Идем веселиться! — предлагаю я, хватая ее за руку.
Глава 42
Тимур
Подхожу к камере, где сиди Ян. Смотрю на его измученный вид, он страдает. Плюс к тому, уверен ему физически больно, я переломал ему все ребра, хоть они уже и восстановились.
— Зачем ты пометил ее? — хрипит он.
— Потому что она моя пара, — спокойно отвечаю, на что он поднимает свою голову.
— Она моя пара! — убеждает, смотря в мои глаза. Он видит, что я говорю на полном серьезе, поэтому прищуривается. — Почему я не чувствовал ее?
— Правильные вопросы задаешь… — подпираю стенку, напротив его камеры. Устраиваюсь по удобней, разговор будет долгий. — Тетя Алины — ведьма. И с ее рождения, она увидела ведение, в котором Алина лежит мертвая, а рядом с ней стоит волк. — Останавливаюсь, даю переварить. Он встает и подходит к решетке.
— Если ты думаешь, что я кинулся убить ее, то ты ошибаешься! — бьет руками решетку, сотрясая ее. — Я хотел ее пометить, но не убить. Я бы ни за что не причинил ей вред! — орет он.
Он говорит правду, он не хотел ее смерти, и он точно не обидел бы ее. Вот это заставляет меня насторожиться.
— Не важно… —
— Но ощутил ты, я прав? — его ноздри раздулись от злости.
— Да, ты прав. В то раннее утро мы почувствовали друг друга, хоть и не должны были. Поэтому на следующий день я снял с нее браслет, и она приняла моего зверя.
— Сука! — снова удар по решетке. — Я ведь чувствую что она моя — почему?
— Ведьма сказала, что на ее судьбу выпало два партнера… — молчу, наблюдая за его реакцией. — Но выбрала она меня, — добиваю я.
— А ты не думал, что встреть я ее первым, она бы вобрала мня?
— Думал, но судьба видимо решила, что я достойней… — ухмыляюсь я. Я жестокий с рождения, я не умею преподносить все мягко и гладко, я разом рублю словом.
— Я хочу поговорить с ней! — просит волк. — Мне нужно поговорить с ней, перед смертью.
— Зачем? — мое спокойствие улетучилось. — Чтоб вызвать ее жалость? — подхожу вплотную к нему. — У тебя и так это получилось… — шиплю я, вспоминая ее расстроенный вид перед уходом.
— Я хочу ее просто увидеть… — опускает голову, пятясь назад. — Просто в последний раз увидеть ее глаза.
Больно колит сердце от его просьбы. Я ревную… Я боюсь подпускать ее к волку, я знаю, что она расстроится еще больше, когда увидит его в таком состоянии. Но могу ли я запретить?
— Я спрошу у нее, но если она не захочет — извиняй! — разворачиваюсь и иду на выход.
— Она ведь почувствует мою потерю… — кричит мне вдогонку и снова бьет по металлическим прутьям. До него только что дошло, что меня тревожит уже второй день. Я не знаю до конца, поможет ли браслет. Остается лишь надеяться.
— Почувствует! — подтверждаю я, потому что знаю — это бесследно никогда не проходит. — Но я приложу все усилия, чтоб облегчить ее страдания.
Внутри все кипит, я чувствую что неуравновешен. После разговоров со Злобиными я зол, как никогда. Мне нужно успокоиться, мне нужна моя пара, мне нужна моя Алина…
— Нина, где вы?
— В клубе. — Отвечает она, а меня это злит еще больше. — Но тебе дядя, лучше поехать домой, — предлагает Нина.
— Как она?
— Думаю сейчас лучше, поэтому мне хочется спросить тебя… ЧТО ТЫ НАТВОРИЛ? Она сама не своя, говорить вообще не хочет о произошедшем, — выдает Нина и меня скручивает от боли. Я действительно давил на нее. — Поэтому, дай ей остыть… — Нина отключает мысленную связь, оставляя меня с разрывом сердца.
Нет, я чувствую, что нужен ей. Я чувствую, что и она уже больше не может находиться так долго без меня. Мне нужно ее обнять, прижать к груди, наполнить ее ароматом свои легкие. Я сам не могу без нее. Я чувствую что зверею. Я чувствую, что теряю контроль.