Браслеты Скорби
Шрифт:
Кандра их конфисковали. Вакс так погрузился в свои печали, что к тому моменту, когда начал приходить в себя, штыри уже забрали.
– Нет, – сказал Вен-Делл. – И по штырям у меня ничего нового, если вы о них думаете. Но задание, которое я хочу вам поручить, мисс Колмс, может кое-что прояснить. Скажем так, мы опасаемся, не вторглось ли в этот мир другое божество.
– Эй, – снова подала голос Ме-Лаан, – а что должна сделать девушка, чтобы получить немного виски?
– Сестра. – Вен-Делл что-то повернул на своей машине, делая картинку ярче. – Ты представляешь Гармонию и Его просвещенность.
– Ага, –
Вакс принес виски, и она благодарно улыбнулась в ответ.
– Благородство. – Ме-Лаан подняла стакан.
– Манипуляция, – уточнил Вен-Делл. – Мисс Колмс, ранее я говорил с вами про Инвеституру и самость. И обещал объяснить. Вот оно. – Он что-то переключил на устройстве, и картинка на стене сменилась на список ферухимических металлов, их свойств и природы. Это не было то высокохудожественное изображение, которое Вакс часто встречал в преданиях, – оно выглядело куда менее разукрашенным, зато гораздо более подробным.
– Базовые физические свойства ферухимии хорошо изучены, – заговорил Вен-Делл, пройдя вперед и указывая на часть проецируемой схемы длинной указкой. – Террисийцы, согласно своим традициям и передаваемым по наследству талантам, осваивали ее по меньшей мере пятнадцать сотен лет. Гармония оставил нам подробные разъяснения в Словах Основания.
Более того, способности в рамках так называемого «ментального квадранта» этой схемы были обозначены и обсуждены, испытаны и описаны. Наше понимание не простирается дальше обозначенной границы – мы не знаем, по какой причине воспоминания, хранимые в метапамяти, начинают портиться, если их из нее изъять, или отчего ферухимик, черпая смекалку, чувствует – надо же! – голод. И все же в этой области знаний у нас достаточно.
Кандра помедлил и обвел кончиком указки группу металлов и способностей в нижней части: удача, Инвеститура, самость и связь. Вакс подался вперед. О них говорили на протяжении того года, что он провел в Поселке, но лишь в качестве части катехизиса ферухимии и террисийской веры. Ни один из серии вопросов и ответов не прояснял, что собой представляют эти силы на самом деле. Их считали превосходящими понимание, как Бог, как время.
– Хром, – продолжал Вен-Делл, – никросил, алюминий, дюралюминий. Эти металлы не из тех, что были известны большинству предков. Лишь недавно металлургические процессы позволили им стать рядовыми.
– Рядовыми? – переспросил Уэйн. – Да одной алюминиевой пули, дружище, мне бы хватило, чтобы купить тебе наряд, в котором ты бы не выглядел так глупо, и еще остались бы деньги на красивую шляпу. Или даже две.
– Как бы там ни было, по сравнению с объемом алюминия в мире до Пепельного Катаклизма этот металл теперь и впрямь рядовой, – заявил Вен-Делл. – Переработка бокситов, современные химические процессы – все это дало нам доступ к металлам на уровне, которого раньше никто не знал. Автобиография Последнего Поручителя повествует о том, что первый алюминий добывали внутри Пепельных гор!
Вакс шагнул вперед, вдоль конуса света, исходившего из машины:
– И что же делают эти металлы?
– Исследования продолжаются, – ответил Вен-Делл. – Феринги с такими способностями встречаются очень-очень редко – и мы лишь в последние десятилетия получили достаточное количество металлов, чтобы начать эксперименты. Перестройка общества оказалась… изматывающим процессом.
– Вы жили раньше, – заметила Мараси. – Во времена Вознесшейся Воительницы.
Вен-Делл повернулся, вскинув брови:
– Именно так, хоть я и никогда с нею не встречался. Никто не встречался, кроме Тен-Суна.
– Какой была та жизнь? – спросила Мараси.
– Тяжелой, – со вздохом произнес Вен-Делл. – Она была… тяжелой.
– В наших воспоминаниях есть пробелы, – негромко прибавила Ме-Лаан. – Из-за того, что мы вытащили штыри. Это лишило нас части себя. Кое-что мы никогда не сумеем вернуть.
Вакс глотнул виски. В разговорах с кандра было нечто трудное, связанное с пониманием того, что большинство из них успели прожить несколько сотен лет к моменту, когда Мир Пепла завершил свое существование. Они были по-настоящему древними существами. Наверное, Ваксу не стоило удивляться их самонадеянности. Для них он сам – да и все прочие люди – были попросту детьми.
– Самость. – Вен-Делл стукнул по стене указкой, отбросившей тень на картинку. – Лорд Ладриан, другой ферухимик может воспользоваться вашей метапамятью?
– Разумеется, нет. Это всем известно.
– Почему?
– Ну… потому что она моя.
Ферухимия была простой и элегантной. Заполни метапамять каким-либо свойством в течение часа – для Вакса это был вес, а для Уэйна здоровье и исцеление, – и позже сможешь час употреблять то, что припас. Или забрать всю силу разом, обретя необычайную мощь, но всего лишь на мгновение.
– В изначальном виде сила – как алломантии, так и ферухимии – представляет собой то, что мы называем Инвеститурой, – сказал Вен-Делл. – Это очень важно, ибо в ферухимии Инвеститура конкретного индивида настроена на него особым образом. Она привязана к тому, что мы называем самостью.
– Вы пробудили во мне любопытство, – признался Вакс, глядя на стену, пока Вен-Делл неспешно направился обратно к своей машине. – Как же это получается? Моя метапамять… она что, меня узнает?
– В некотором роде. – Вен-Делл поменял предыдущую картинку на изображение ферухимика, который зачерпнул силу. Мышцы женщины увеличились в несколько раз по сравнению с нормальным размером, и она держала над головой лошадь. – В каждом человеке присутствует духовный аспект – часть, которая существует в совершенно иной реальности. Можете называть это душой. Ваша Инвеститура привязана к душе. Она может даже считаться частью души, как, к примеру, кровь – частью тела.
– Выходит, если бы человек мог сохранять самость, – рассуждала Мараси, – как Ваксиллиум сохраняет вес…
– То на какое-то время он бы остался без нее, – договорил Вен-Делл. – Скажем так, превратился бы в чистую доску.
– И смог бы использовать любую метапамять?! – воскликнула Мараси.
– Возможно.
Продемонстрировав еще несколько картинок, изображавших других ферухимиков, использовавших свои способности, Вен-Делл остановился на изображении набора наручей. Простые металлические обручи, вроде широких браслетов, которые полагалось носить на предплечьях под одеждой. Тип металла на черно-белой картинке определить было невозможно, зато на нем хорошо различалась древняя террисийская гравировка.