Браслеты Скорби
Шрифт:
– Я? – переспросил кандра. – Тен-Сун? По-вашему, мое дыхание смахивает на собачье? – Он тихонько рассмеялся и жестом, будто оказывая лорду Ладриану великую любезность, предложил Ваксу войти в его собственный кабинет. – Я Вен-Делл, из Шестых. Рад знакомству, лорд Ладриан. Если вам надо в меня выстрелить, пожалуйста, цельтесь в правую ногу, ибо к тем костям я не испытываю особой привязанности.
– Я не собираюсь в тебя стрелять.
Протолкнувшись мимо кандра, Вакс перешагнул через порог. Ставни были закрыты, плотные шторы опущены, так что кабинет погрузился в полутьму, – горели лишь два маленьких электрических светильника. Зачем опускать шторы? Неужели кандра переживал, что его увидят?
Уэйн развалился в складном кресле Вакса и, положив ноги на коктейльный столик, поедал орехи из мисочки. В соседнем кресле в похожей позе расположилась женщина, одетая в облегающие брюки и просторную блузу; она откинулась на спинку, закрыв глаза и закинув за голову руки. У нее было не то тело, что при их последней встрече с Ваксом, но осанка и, главное, рост безошибочно указывали на то, что перед ним Ме-Лаан.
Мараси изучала какой-то странный прибор, установленный на пьедестале в дальней части кабинета. Прибор представлял собой коробку с маленькими линзами спереди. Мараси выпрямилась, едва увидев Вакса, и – как это ей свойственно – густо покраснела.
– Извини, – пробормотала она. – Мы собирались пойти ко мне на квартиру, чтобы поговорить, но Уэйн настоял…
– Орехов захотел, – с набитым ртом пояснил помощник Вакса. – Ты ж сам сказал, чтобы я чувствовал себя как дома, когда предложил пожить у себя, дружище.
– Я все еще не понял, почему вам вообще понадобилось место, чтобы поговорить? – поинтересовался Вакс. – Повторяю еще раз: помогать вам я не собираюсь.
– Разумеется, – подтвердил стоявший у двери Вен-Делл. – Но поскольку вы были вне досягаемости, я обратился к другим. Леди Колмс оказалась весьма добра и выслушала мое предложение.
– Мараси? – изумился Вакс. – Ты обратился к Мараси?
– А что здесь удивительного? – спросил Вен-Делл. – В победе над Стожильным Майлзом есть ее немалая заслуга. Не говоря уже о том, как она помогла во время беспорядков, спровоцированных Паалм.
Вакс вперил взгляд в кандра:
– Ты всего лишь пытаешься добраться до меня другим путем!
– Поглядите-ка на него, какой самодовольный! – донеслось из кресла Ме-Лаан.
– И самонаевшийся, – прибавил Уэйн, раскалывая орех. – Собственные ногти поедает. Своими глазами видел, как он это делает.
– Неужели то, что им действительно нужна моя помощь, настолько нелепо? – спросила Мараси.
– Прости, я не это хотел сказать, – повернувшись к ней, извинился Вакс.
– Тогда что же ты хотел сказать на самом деле?
– Не знаю, Мараси, – со вздохом произнес Вакс. – День был длинный. В меня стреляли, перевернули мне на голову водонапорную башню, и моя свадьба сорвалась. Теперь Уэйн рассыпает по моему креслу кусочки ореховой скорлупы. Похоже, мне просто надо выпить.
Он направился к бару в задней части кабинета.
– Мне не нальешь? – пробормотала Мараси, когда законник проходил мимо. – От всего этого я тоже слегка схожу с ума.
Улыбнувшись, Вакс разыскал односолодовый виски и налил себе и Мараси. Вен-Делл исчез за дверью, но вернулся через пару минут с какими-то частями оборудования, которые прикрепил к странному устройству. Потом протянул провод от устройства к одному из светильников на стене; выкрутил лампочку и взамен подсоединил конец провода.
Уходить было бы ребячеством, поэтому Вакс прислонился к стене и, потягивая виски, молча следил за тем, как Вен-Делл включал свою машину. На стене появилось изображение.
Вакс замер. Это была настоящая картина, похожая на эванотип – только на стене и довольно большая, – с изображением Поля Перерождения в центре Эленделя, где располагались гробницы Вин и Эленда Венчер. Вакс никогда не видел ничего подобного. Казалось, оно было создано лишь из света.
Мараси ахнула.
Уэйн швырнул в картинку орехом.
– Что? – вскинулся он в ответ на сердитые взгляды остальных. – Хотел поглядеть, реальна ли эта штука.
И метнул другой орех. Пролетая между устройством и стеной, тот отбросил на картинку тень. Значит, дело и впрямь в свете.
– Проектор изображений, – пояснил Вен-Делл. – Его называют «эваноскоп». Полагаю, через год подобными штуками уже мало кого удивишь. – Он помедлил. – Гармония намекает, что если эта картинка кажется нам чудесной, то у нас и наверняка металлы полыхнут, когда она начнет двигаться.
– Двигаться? – шагнув вперед, переспросил Вакс. – Как такое возможно?
– Мы не знаем. – Ме-Лаан скривилась. – Он случайно проговорился, но больше ничего не скажет.
– Как может Бог, – все еще не сводя взгляда с картинки, начала Мараси, – проговориться, да еще случайно?
– Я уже сообщал, что в последнее время он рассеян, – напомнил Вен-Делл. – Мы пытались больше выспросить про движущиеся картинки, но пока, увы, безуспешно. Он часто так себя ведет: дескать, жизненно важно, чтобы мы все открыли самостоятельно.
– Как цыпленок, вылупляющийся из яйца, – прибавила Ме-Лаан. – Говорит: если мы не будем сражаться и учиться сами, то не сделаемся достаточно сильными, чтобы пережить то, что грядет.
Ее последние слова повисли в воздухе, и Вакс с Мараси обменялись взглядами.
– Да уж… – задумчиво произнесла Мараси. – Звучит зловеще. Про Трелла он что-нибудь говорил?
Вакс скрестил на груди руки. Трелл. Бог из старых летописей, в которого верили задолго до Пепельного Катаклизма – вообще-то, задолго до Вседержителя. Гармония запомнил его религию вместе со многими другими, когда еще был смертным.
Мараси стала буквально одержима этим Богом, и не без причины. Вакс сомневался, стоит ли полагаться на ее заявление о связи между поклонением Треллу и тем, что случилось с Лесси, но штыри, которые они обнаружили… похоже, они были сделаны из металла, неизвестного людям.