Брат мачехи. Моё лето без морали
Шрифт:
– Почти закончили, маленькая...
– комментирует Стас и по его севшему, спотыкающемуся на каждом слоге голосу я понимаю, что мой мужчина тоже на грани.
Мой? Ха! Ленкин! Стас - не мой! Уже не мой.
И что я вообще творю? Чуть не отдаюсь мужчине буквально несколько часов назад вылезшего из постели другой женщины!
– Ты горишь, Ринка...
Вот уж точно - комментарий по делу.
– Поехали в больницу. Врачам лучше известно, что делать.
– Не нужно. Всё и так пройдёт. Единственные таблетки, способные помочь, толку не принесли. Просто перевяжу и постепенно прекратится...
–
– Он даже не ждёт моего ответа. Просто хватает на руки и несёт в сторону моей... Ой, то есть, его спальни!
И странно, что Стас ничего не спрашивает о ребёнке. Хотя, ещё не вечер. Чувствую, что все мексиканские страсти ещё впереди.
– У тебя есть шарф?
– он опускает меня на кровать, по-хозяйски дёргает ручки шкафа и начинает сканировать содержимое.
– У-у, - отрицательно качаю головой и подтягиваю колени к груди. Быстрей бы он ушёл и оставил меня одну, наедине со своим кошмаром!
– Сейчас.
– Двадцать секунд, за которые Стас успевает сбегать в одну из соседних комнат и вернуться со своей футболкой в руках.
Разрывает её по одному шву и достаёт из тумбочки ножницы. Отрезает рукава, ворот и сворачивает ткань втрое.
– Держи, - обнимает мою грудь тканью и плотно стягивает в районе спины.
– Не туго?
– Нормально, - слёзы снова на подходе. Щиплют глаза. Благодарность и любовь к этому мужчине то всплывают на поверхность, то снова тонут под грузом страха, обиды и отвращения к тому, чем он занимался с этой Леной. Буквально в десяти метрах от меня!
– Спасибо, Стас. Идите, вас, наверное, на барбекю заждались.
– Накидываю на себе одеяло и отворачиваюсь к окну.
– Какое барбекю, Ринка?
– вместо того, чтобы уйти он удивлённо опускается на кровать и мягко обхватывает мою неприкрытую лодыжку.
– Ну, у Ильи... Там Лена ваша и ос...тальные...
– Какая там Лена, когда тут ты... Ринка!
– и по тому, с каким фейерверком эмоций он выкрикнул моё имя, я понимаю, насколько Стас себя сдерживал последние полчаса. А, возможно, и все предыдущие сутки.
– Я ничего не понимаю, маленькая... За один день всё с ног на голову! Твоё неожиданное возвращение... Эти грустные глазки - он тянет меня за плечо и перекатывает обратно, заставляя на него посмотреть.
– Марина мне всё рассказала, Рин. И, хотя сейчас не время, я больше не могу терзаться вопросами. Скажи, чем я тебе не угодил, что ты начала параллельно встречаться с кем-то ещё? Или Марина ошиблась со сроком?
СТАС
Ринка молчит. Буравит меня взглядом, пропитанным горечью и злостью.
И сколько ещё она собирается меня мучать?
– Рина!
– Не думала, что ты такого обо мне мнения. Ну, раз так, давай на этом и остановимся. Думай, что хочешь.
Она откидывает одеяло и медленно, но с каким-то одержимым порывом спускается на кухню. Набирает стакан воды и нервно хватает коробочку Пенталгина с микроволновки. Заглатывает таблетку и, прикрыв глаза, не торопится их открывать - видеть меня не хочет, значит!
– Хватит за мной ходить, дядя Стас! Всё! Поговорили!
– шипит, как гадюка на палку.
– Да, спала! Со всеми подряд спала! С половиной Пицунды перетрахалась!
Какой же я идиот... Девочке
– Риночка, прости, - касаюсь её спутавшихся волос, пытаясь успокоить. Но это даёт обратный эффект.
– Никогда больше не дотрагивайся до меня, понял?
– по её лицу можно было бы предположить, что Рина сейчас выкрикнет что-то подобное, закатится в слезах и истерике. Но то, с каким холодом и пренебрежением она это произнесла, загнало меня в тупик.
Ладно. Понятно.
Но сестра-то сказала, что Ринка забеременела от мужика, с которым познакомилась в Абхазии! Ничего не понимаю. А расспрашивать дальше - совесть не позволит. А может, отец малыша этот слюнявый Сашка? Но, тогда зачем ей прикрываться какой-то таинственной фигурой из прошлого?
Она пристально отслеживает каждую эмоцию на моём лице. Представляю, как отображается на нём та буря со шквалистым ветром, что свистит сейчас в каждом потаённом уголке моей души!
Ринка обходит меня и кидается на улицу. Уже на пороге я слышу сдавленный, приглушённый всхлип. Слишком старательно сдерживаемый, но всё-таки вырвавшийся наружу.
– Стой!
– хватаю её запястье и заставляю обвить меня за талию.
Пусть это выглядит грубо, глупо, но я не могу отпустить её... В таком состоянии. В таком виде... Да вообще, не хочу отпускать! Мой, слишком занятый предположениями мозг, ничего лучшего не придумал, чем пытаться удержать её силой.
– Не отпущу, пока ты мне всё не расскажешь.
– Стискиваю девочку в объятиях и почти теряю голову от нежно-ванильного аромата её волос.
– Пока я не услышу правду, Ринка!
– Отпусти!
– захлёбывается в рыданиях и после одной-единственной несмелой попытки меня оттолкнуть, наоборот, цепляется пальцами в мою спину так, словно висит над обрывом, а я её единственное спасение.
– Он твой!
– горланит на всю улицу. Так отчаянно и громко, что, наверное, все соседи услышали.
Не понял...
– Никакой ты не бесплодный, Стас!!! Он был твой!!! Я потеряла твоего малыша!!!
Что???В ушах какой-то дикий перезвон от её слов. От меня? Но, как???
– Ты точно ничего не напутала, маленькая?
В ответ на моё, бездумно высказанное уточнение прилетает пощёчина. Смачная. Такая звонкая, что искры из глаз.
– Ненавижу тебя!
– Рина, стой!
– меня трясёт от таких новостей. Я? Неужели это возможно? Я же бесплоден, как евнух!
Выбегаю вслед за ней за калитку - исчезла! Только моя футболка, которой была перетянута её грудь валяется под ногами светло-серым комом.
Бегу вправо. Тупо наугад, прикидывая, что и до левого и до правого конца забора примерно равное расстояние. В душе такое творится, что сознание помутнело. Шок и сожаление, о том, что я её обидел переплелись и стягивают горло жгутом. Аж дышать больно.
– Рина!
– ору во всё горло в направлении нескольких пешеходов на главной улице. Словно она здесь. Словно этот крик способен расставить всё по своим местам и загладить мою вину и её боль. Нашу боль, бл*дь!
Стекаю вдоль забора на острый валун. Такое чувство, что сердце проткнули тысячей игл и теперь оно кровоточит.