Брат мачехи. Моё лето без морали
Шрифт:
– Уже готова, дядя Стас, - выдыхаю, добавляя максимум эротизма в голос.
Он что-то хрипит и тыкается мне в попку огромным, жёстким комом в штанах.
Хихикаю и замечаю вынырнувшую из-за поворота парочку. Совсем прям молоденькие. Девушка цепенеет от нашей сцены и останавливается, как вкопанная. Тянет парня назад и стыдливо отворачивается.
Ну вот, смутили народ, - проскальзывает у меня мысль. И, наконец, справившись с навороченным замком, я почти запрыгиваю в номер.
Стас не теряет ни секунды. Стискивает мои булочки и забрасывает на кровать.
–
Слушаюсь и рывками стягиваю с себя одежду.
– Руки на грудь!
– его голос твёрдый и уверенный. Но желание читается в нём без проблем. Неприкрыто. Слишком явно проступает.
– А может... не надо воспитывать, дядя Стас? Я и так послушная и примерная девочка...
Вот сейчас всё и начнётся!
– Ты хулиганка, Ринка! Озабоченная и несговорчивая!
– упирает меня коленями в край кровати. Одну сгибает до максимума, подтягивая стопу вверх, а вторую заставляет опустить на пол.
– Тогда, может быть я просто в углу постою, дядя Стас? Или согласна помыть вам тут полы, убраться, а то вон какую пыль развели...
– указываю подбородком на полированный журнальный столик и стоящую рядом, такую же, идеально чистую тумбу.
– Не получится увильнуть от наказания, милая...
– его голос дрожит от предвкушения. А у меня дрожит между ног. От того же.
Замахивается розгами и лупит правую ягодицу.
Кожа загорается и саднит. Приятное и забытое ощущение. Кайф на грани срыва.
Откуда от набрал этих девайсов? И когда успел? Давно затарился?
– Маленькая! Непослушная! Жопка!
– лупит мой зад после каждого слова, а, согнутая в колене нога до предела вытягивает набухающие половые губы. В таком положении усиливающееся в них давление ещё более приятно.
– Ринка! Ты как, малышка?
– он уже остановился? Ну надо же! А я только вошла в раж.
– Отлично, дядя Стас! Просто божественно.
Отбрасывает розги в сторону и звенит пряжкой ремня. Секунда и острый, как копьё член упирается в мой вход и осторожно проскальзывает внутрь.
– С ума сойти, какая ты сладкая, девочка моя...
– он стискивает мои бёдра и вонзается с таким напором и рвением, что мои стоны, слышны наверное даже администратору.
Подвиливаю на него попой и кричу почти в голос, когда мы одновременно сотрясаемся от дикого, пробирающего до мурашек оргазма.
Стас роняет меня на постель и сам пристраивается рядом. Шумно дышит и улыбается. Поглаживаю его грудь и живот, не переставая удивляться, как в таком возрасте возможно иметь тело, которому многие двадцатилетние позавидуют.
– Рин...
– А?
– целую его живот в районе верхних кубиков пресса и плавлюсь, как сыр в духовке.
– Давно хотел сказать...
– Ну, лучше поздно, чем никогда. Слушаю…
– Я люблю тебя, маленькая. И на этот раз ты никуда не отпущу. Понимаешь, к чему я?
Глава 23
– Любит?
Это слово прозвучало для меня, как гром среди ясного неба. Душа разрывалась на части.
Стою, опершись руками в края раковины и не свожу глаз со своего шокированного и несчастного отражения в зеркале.
Не должна. Я не могу быть рядом с ним. Лишить любимого мужчину радости отцовства, о котором он столько лет мечтал - эгоизм в наивысшем его проявлении. Даже, если он скажет, что проживём и без этого, нам достаточно друг друга и тому подобное, я сама не смогу. Изведу себя чувством вины, неполноценности и страхом... что рано или поздно он плюнет на такую жизнь и найдёт себе другую. Плодовитую.
– Риночка, ты скоро?
– легкий стук в дверь заставляет меня опомниться и продолжить сборы.
– Пара минут, Стас! Я мигом!
– выкручиваю тушь и неуклюже взмахиваю ей по ресницам. Собираю волосы в высокий хвост, и, сделав глубокий, чуть ли не судорожный вздох, выхожу.
– Ну давай, маленькая! Собираешься, как невеста на свадьбу!
– он хитрюще улыбается и перекидывает объёмную, кожаную сумку через плечо. Замираю, любуясь как сокращаются его мощные мышцы под футболкой и снова к глазам так и хотят подступить слёзы. Гоню от себя мысль, что через несколько дней нам всё-таки придётся снова расстаться. И на этот раз, я сделаю всё, чтобы исключить новые встречи.
– Давай, давай...
– прихлопывает меня по филейной части, подгоняя к двери.
– Исследуем пещеры, а потом к родителям на "исповедь".
Что он сказал?
Замираю с бешено колотящимся сердцем, воткнувшись взглядом в руки Стаса, закрывающие номер.
"На исповедь к родителям?" Что он задумал? Вчера, я как-то необдуманно согласилась на то, чтобы рассказать отцу и Марине о нас. Честно говоря, не знаю, что на меня нашло.
– А может отложим этот разговор, дядя Стас?
– делаю жалкую попытку отговорить его.
– Не хочется портить нашу идиллию.
– А кто сказал, что мы её испортим? Всё будет хорошо, маленькая! Положись на меня.
Стас открывает дверцу машины, а у меня ощущение, что ноги стали надувными и неповоротливыми. Забираюсь на сиденье. Молчу и только нервно покручиваю одно за другим серебряные колечки на пальцах.
С каждым метром дороги моё напряжение и ощущение, что грядёт что-то плохое, нарастают и нарастают. Как снежная лавина в горах.
Горы.
Стас просто помешан на них. А особенно на пещерах, одну из которых он загорелся мне сегодня показать.