Брат проиграл мою попу в карты
Шрифт:
С этими словами он разорвал мое платье и вынул груди из лифчика, до боли сжимая их в руках.
– Какие сочные сиськи, детка! Виктор, смотри!
Виктор, у которого было русское имя, но сам он был явно откуда-то приезжий, одобрительно хмыкнул. Его нос смешно дернулся, а волосы в носу, которые торчали во все стороны, начали жутко двигаться, словно внутри сидели тараканы и их усики торчали оттуда. Вот такие ассоциации приходили мне в голову в этот момент, смотря на этого урода. Хм… Виктор… Наверняка просто взял имя на наш манер. А на самом деле у него оно такое, что хрен выговоришь. Наверняка
Они принялись мять мои груди, один одну, другой другую, слегка оттягивая их каждый на себя. Грудь у меня большая, слегка висящая, с очень чувствительными розовыми сосками, которые сморщиваются от любого мужского прикосновения. Мужик с кавказкой внешностью начал жадно сосать их, а потом больно куснул. Я вскрикнула.
– Да, кричи, сучка, меня это еще больше возбуждает, – светловолосый с силой выкрутил мне сосок.
Хотя от боли я кричала и бешено сопротивлялась, я почувствовала, что промежность у меня течет и жаждет продолжения. В тайне я давно фантазировала о том, как меня будут брать силой.
Как я попала в секс-рабство
Вскоре машина остановилась и, напоследок укусив мой сосок, мужик с кавказкой внешностью выволок меня из автомобиля. Блондин вышел следом и машина укатила. Меня затащили в дом в одну из комнат и бросили на кровать. Я откатилась на край и постаралась закрыть руками свои налившиеся грудки с красными сосочками, за что получила затрещину от Виктора и отборную порцию мата.
– Детка, зачем ты прячешься, мне казалось, что такую шлюшку, как ты, возбуждает происходящее, разве не так? – он сдернул с меня трусики и провел рукой по киске, проникая внутрь. – Да ты вся течешь, сучка.
– Заткни свой грязный рот, скотина, и не смей оскорблять меня! – я и сама не ожидала от себя такой смелости. Он усмехнулся в ответ:
– Люблю женщин с коготками, детка! Значит у меня грязный рот, малышка? А как тебе понравится, если мой грязный рот сделает так? – он кинулся ко мне, силой развел мне ноги и стал терзать языком мою промежность, проникая во влагалище и покусывая клитор.
Я принялась извиваться на кровати, сжимая ногами его белокурую голову и притягивая еще ближе к своей разгоряченной девочке. Долго так продолжаться не могло и, когда он вошел в меня, я растворилась в оргазменных судорогах, обзывая его последними словами. Вскоре он тоже кончил и рухнул сверху, придавив меня своим телом. Несколько минут мы лежали в полной тишине, слышно было только сопение дрочившего мужика с кавказкой внешностью где-то сбоку.
– Виктор, сейчас поразвлечешься с ней, я камеру достану, – сказал, вставая, блондин. – Нужно непременно снять шедевр про нашу маленькую сучку. Телка, что надо, давно я таким не спускал!
Он достал из сумки на полу камеру и установил ее на штатив. – Приступай, Виктор, только попку не рви, оставим на потом.
Когда я увидела здоровенный черный член этого мужика с кавказкой внешностью, я так испугалась, что соскочила с кровати, попыталась убежать, но меня, естественно, схватили и бросили на кровать. Виктор кинулся на меня сверху, раздвигая мне ноги. Он попытался толкнуться в меня своим членом, но он просто не входил, от страха я вся сжалась.
Тогда он облизал два своих толстых пальца и всунул
Он стал яростно долбить меня этим чудовищем, растягивая мою нежную девочку до размеров, которых она прежде не ведала, заставляя меня морщиться и судорожно ловить воздух ртом. Мужик с кавказкой внешностью сопел и рычал надо мной, работая как отбойный молоток, стараясь все грубее и глубже проникнуть в меня… Когда я почувствовала первый удар в матку, то завизжала, слезы сами хлынули из глаз.
– Не надо меня так, мальчики, больно, больно! Пожалуйста, не надо… !
Сама не знаю откуда, вдруг вновь появились силы вырываться, и я принялась царапаться и дубасить по черной махине, нависшей надо мной, но все было без толку, возможно, это лишь сильней распаляло его, как и блондинчика, не отходившего от камеры позади нас.
– О да, визжи, рычи, девочка! Срывай голосок, как все трахнутые самки, – я слышала его тяжелое дыхание и явное удовольствие в голосе. – Блин, Виктор, ты ее всю загородил, не видно ни черта, ставь ее по-собачьи!
И меня перевернули, поставили на четвереньки, делая мою текущую, горящую огнем дырочку еще более доступной для громадины моего насильника. И этот незваный гость немедля вновь ее протаранил, заставляя набухшую матку сжиматься глубоко внутри…
Я уже потеряла надежду, на то, что он скоро кончит, когда неожиданно на помощь мне пришел блондинчик, оторвавшийся, наконец, от своей камеры и расположившийся на кровати передо мной.
– Черт, какие у нее дойки, как трясутся… – он схватил мою раскачивавшуюся от сильных толчков грудь и потянул на себя, сжимая.
– Нравится тебе трахать такую молоденькую бело-розовую красотку, а, здоровяк? Вижу, что нравится… Ну-ка приподнимем ее, не лишай и меня удовольствия…
Он поднял меня за плечи, заставляя встать на колени, спиной распластавшись на торсе трахающего меня сзади мужика с кавказкой внешностью.
– Шикарная… И с такими дойками… – он вновь сжал мою грудь, дергая ее за соски, будто коровье вымя. Соски, как обычно, прореагировали на мужские пальцы и тут же сжались в твердые холмики.
– Нравятся, когда с тобой играют, крошка? – он не унимался. Твой братец урод долго хвастался, какая ты горячая штучка. Что, общество нашего Виктора не располагает? Даже не приласкал малышку, животное… – усмехнулся он, и с этими словами его рука вдруг опустилась вниз, туда, где Виктор продолжал грубо трахать меня.
Пальцы проникли под раздвинутые губки и принялись теребить против моей до боли набухший клитор. Вторая рука не оставляла мои соски.
Под его пальцами я забилась сильнее, потому что не желала, не хотела поддаваться непрошенным ощущениям, считая это еще большим унижением. Но мое тело, насаженное на большой, поршнем двигающийся член, горя под умелыми пальцами и взглядом второго похитителя, больше мне не принадлежало… Женская сущность уже сдалась на милость насильников, и видела в них теперь не пугающих преступников, а мужчин, которым хотела принадлежать и безумно отдаваться, сгорая от огня желания.