Брат теней (авторский сборник)
Шрифт:
Она никак не могла проглотить его! Выбранный ею камень был самым крупным из тех, что я выудил из ручья, и он был слишком велик, чтобы пройти по ее пищеводу. Однако в действительности именно это и произошло, и мы оба были тому свидетелями. Она выползла из расщелины и села, облизываясь, словно только что хорошо пообедала. Когда Чизвит потянулся за ней, она пошла к нему на руки и, пока он нес ее, поглаживала его лапами, громко мурлыкая с полузакрытыми глазами, и не выражала никаких признаков того, что камень, который она проглотила, причинил ей боль или застрял у нее в глотке. Чизвит пустился бежать к кораблю, а я, став на колени, осмотрел карниз, все еще надеясь, что камень мог куда-нибудь закатиться: мне не верилось, что он был в животе у Валькирии.
Выступ серой скалы был пуст. Если бы камень откатился, он лежал бы сейчас прямо передо мной. Но его не было. Я даже просеял крупный песок между пальцами, но ничего не нашел. Затем я провел рукой по карнизу. В одном месте он был немного влажным, возможно от слюны Валькирии. Едва я дотронулся рукой до этого места, как почувствовал головокружение и дурноту. Когда я снова коснулся его кончиками пальцев, оно было лишь слегка влажным и быстро подсыхало.
– Да говорю тебе, мы это сами видели! Она проглотила камень, странный черный камень, – я услышал звонкий голос Чизвита еще в коридоре на полпути к амбулатории.
– Посмотри на рентгеновский снимок, у нее ничего нет в пищеводе. Она не могла его проглотить. Возможно, он откатился в сторону и…
– Нет, я проверял, – тихо сказал я, заходя в дверь.
Валькирия сидела на руках у врача и исступленно мурлыкала, втягивая и выпуская когти. У нее был вид кошки, вполне довольной собой и окружающим миром.
– Тогда это был не камень, а что-то растворимое, – уверенно ответил док.
Я достал свою импровизированную сумку.
– Что вы скажете об этом? Она проглотила точно такой же. Я подобрал их в русле ручья.
Док осторожно опустил Валькирию на койку и дал мне знак, чтобы я положил мешочек на маленький лабораторный столик. При искусственном освещении пух на камнях стал заметнее. Док взял скальпель и дотронулся им до большего из камней, затем попытался поскрести по камню.
– Я хотел бы заняться ими, – он смотрел на них так же пристально, как раньше Валькирия.
– Почему бы нет? – Конечно, у него нет ювелирных инструментов, но, по крайней мере, он может сказать, из какого вещества они состоят. Он заинтересовался ими и сделал все, чтобы сорвать с них покров тайны. Я снова взглянул на Валькирию. Стол, на котором лежали камни был совсем рядом с нею. Захочет ли она взять еще один? Вместо этого она сонно растянулась во всю длину, ее мурлыканье стало тише, как будто она засыпала.
Амбулатория была слишком тесной, поэтому я и Чизвит вышли, предоставив доктору возможность провести опыты. Но в коридоре помощник шкипера спросил:
– Какой величины была эта штука, когда она ее подобрала?
Я показал ему.
– Они все овальной формы. Она выбрала самый большой камень.
– Но, в таком случае, она не смогла бы его проглотить.
– Тогда куда же он делся? – спросил я стараясь вспомнить те последние мгновения, когда мы еще видели камень. Был ли он действительно таким большим? Может быть, она только ткнула носом в него, а взяла другой поменьше. Но я пока еще доверял своим глазам. Моим ремеслом было оценивать камни и их размеры. Пройдя обучение у такого мастера, как Вондар, я мог бы определить величину предмета и не прикасаясь к нему. Мы столкнулись с чем-то совершенно непонятным. Когда я попытался разбить эту штуку булыжником, у меня ничего не вышло.
– Она лизала его, пока он не стал меньше, – продолжал Чизвит. – Это какое-нибудь семечко или кусочек затвердевшей смолы. Она лизала его, лизала, и в конце концов оно растворилось. – Правдоподобное объяснение, но, насколько я мог судить, совершенно ошибочное. Итак, я столкнулся с загадочным явлением: Валькирия проглотила нечто, представлявшееся мне твердым, как камень, и слишком большим, чтобы пройти по ее пищеводу. Возможно, док сумеет найти ответ.
На следующий день капитан послал маленький разведывательный флиттер, одноместный, но дальности его полета было достаточно, чтобы обследовать прилегающий район. Бесплодное ожидание могло растянуться на несколько месяцев, а он не хотел терять время понапрасну.
Остренд, улетевший на нем, отсутствовал два дня. Вернувшись, он сообщил нам неутешительные известия: он не только не нашел жителей покинутой деревни, но и вообще не видел туземцев. В долине реки исчезли практически все живые существа. Ему попалось лишь несколько питающихся падалью летучих тварей, наподобие той, что мы спугнули в первый день. В остальном планета везде, куда ему удалось долететь, была напрочь лишена высших форм жизни, словно они тут никогда и не существовали.
Узнав об этом, вольные торговцы устроили совещание, на которое я не был допущен, и постановили вывалить бесполезный теперь груз ракообразных на старых речных плантациях на случай, если местные жители еще вернутся. Они также решили не спускать свой торговый флаг. Но дальнейший маршрут требовалось изменить, чтобы возместить понесенные на этой планете убытки.
Из этого следовало, как коротко объяснил мне Остренд, что мое путешествие на «Вестрисе» продлится дольше, чем ожидалось. Первым портом, где я мог бы сойти с корабля, был как раз тот, куда они собирались отвезти груз лекарственного сырья, но теперь они не будут туда заходить. По законам космоса человека, оплатившего проезд, не могли выкинуть на первой попавшейся планете, а должны были доставить хотя бы в захолустный порт с регулярным пассажирским сообщением. Мне придется ждать в тоске и нетерпении, пока мы не доберемся до такого места. А когда это случится, зависело от того, насколько Остренд повезет с грузом. Все свое время он проводил у капитана, просматривая вместе с ним записи торговых отчетов и пытаясь найти способ возмести понесенные потери.
Поначалу, по крайней мере, было незаметно, чтобы проглоченный Валькирией предмет повредил ей. Док не оставлял своих попыток разгадать эту загадку и однажды появился в кают-компании изможденный, с кругами под глазами и явно чем-то смущенный. Он налил себе полчашки кипятку, добавил таблетку телячьего бульона и стал с таким отсутствующим видом следить за тем, как она растворяется в воде, словно перед ним был не привычный всем корабельный напиток, а нечто совсем иное.
– Ну что, док, совершили переворот в науке? – спросил я.
Он оглянулся на меня так, будто видел впервые.
– Я не знаю… Эта штука – живая.
– Но…
Он кивнул:
– Вот именно, что но… Это едва заметно, похоже на анабиоз. Я ничем не могу вскрыть оболочку, окружающую живой зародыш. Это еще не все… – Он замолчал и залпом выпил содержимое чашки. – У Валькирии будут котята… или не знаю, как их назвать.
– От камня? Но каким образом?..
Он пожал плечами:
– Не спрашивайте меня. Я знаю, что это противоречит всем известным мне законам природы. Она съела эту штуку, вы оба это подтверждаете. А теперь у нее будет котенок, или не знаю что.