Брат за брата
Шрифт:
В душе у Вероники шевельнулась зависть. Тысяча пятьсот долларов в месяц. После августовского кризиса это невероятно огромные деньги. За год можно и квартиру отличную в центре города купить, и обставить ее.
– А не врешь? – спросила она.
Хотя видела – Ирка не врет.
– Да провалиться мне на этом месте!.. Только мороки много будет. Заграничный паспорт оформить, визу сделать.
– Работа за границей?..
– Ну да. Где ж в нашем российском сраче такую работу найдешь?.. Короче, работа в Америке, на хлопковых плантациях.
– Где-где?
– В
– На хлопковых плантациях?.. Ты хоть представляешь себе, что это такое?
– Еще как представляю. В прошлые века рабы из Африки на этих плантациях вкалывали. А сейчас негра на них не заставишь работать. Труд каторжный... Но за просто так никто тебе платить не будет. Полторы тысячи в месяц при полном пансионе. Да через пару лет я домой богачкой возвращусь.
– Если не сдохнешь...
– Не сдохну. Потому что, если со здоровьем проблемы, на эту работу не возьмут. Медкомиссию я не прошла. Но я и без того знаю, что со здоровьем у меня никаких проблем.
– Подожди, ты и медкомиссию не прошла. Паспорта заграничного у тебя нет. А уже завтра куда-то отправляешься.
– Ага, думаешь, тебя так сразу за границу и отправят? Организация серьезная. Прежде чем в Америку отвезти, нас всех в одном месте соберут. Медкомиссию, ликбез по английскому пройдем...
– А где соберут?
– Ну, я не знаю, не говорили.
– А не обманут? Сейчас ведь на каждом шагу врут.
– Ха-ха!.. Если бы куда-нибудь в фотомодельное агентство приглашали работать, тогда я бы еще подумала. Пригласят фотомоделью поработать, а завезут куда-нибудь в бордель. И махай там передком за бесплатно. Или даже обычная работа – секретаршей там в каком-нибудь офисе – тоже брехня. Я ж не дура – понимаю, что в Америке на тепленькие места своих желающих вагон плюс тележка. А вот хлопковые плантации – это да, туда работать дураков нет. В прошлые века негров из Африки завозили, а сейчас баб из России...
– Трудно будет...
– Трудно. Но уж куда лучше, чем в горячих цехах за копейки вкалывать. Ничего, перетерплю. Зато с деньгами домой приеду. Квартиру куплю, машину... Заживу!..
Полторы тысячи долларов при полном пансионе – это огромные деньги. Ради такого заработка можно вычеркнуть два-три каторжных года.
– Слушай, Вероника, я это к чему все говорю? А давай вместе в Америку махнем!..
– А возьмут?..
– У тебя что, проблемы со здоровьем?
– Да нет вообще-то...
– А желание?
– Да можно было бы...
– Ну тогда о чем разговор?.. Завтра пойдем вместе. Я тебя с Пашей познакомлю. Он менеджер в агентстве. Думаю, ты ему понравишься. Ну так что?
– А что, попытка не пытка.
Всю ночь Веронике снился один и тот же сон. Бескрайние плантации, палящее солнце, выгоревшее небо, надсмотрщики на лошадях, она, рабыня, загнувшаяся «раком». И чей-то голос – громкий, зычный. «Работайте, негры, солнце еще высоко!» А потом появляется туча. Все радуются – будет дождь. Но вместо влаги на землю сыплются доллары. Радости еще больше. Рабы бросаются
– Чует мое сердце – ничего мы не получим, – сказала она утром. – Обманут нас...
Деньги недействительные, да еще красные. Как будто кровь на них... Но не значит же это, что кто-то жаждет их с Иркой крови. А может, и жаждет... Страшный сон, угнетающий...
Но к какому-то Паше Вероника все же пошла. В конце концов, она вполне современная девушка, а не какая-то суеверная деревенщина, чтобы верить в сны.
Вероника думала, что Ирка приведет ее в офис какой-то фирмы. Но Паша ждал их возле общаги. Он стоял возле изрядно заезженной «девятки» и курил.
– Чего так долго? – недовольно спросил он у Ирки.
– Да пока собралась... – Для убедительности она показала на два толстых чемодана.
– А это? – кивнул он на Веронику.
– Это подруга моя... Паша, а можно, Вероника тоже со мной?
– Ты что, на курорт едешь?
– Да Вероника здоровая девчонка. Она все выдержит...
– Что, и слона выдержит?..
– Какие в Америке слоны?
– Да это я так, – ухмыльнулся парень. – К слову...
– Паша, ну так что, берешь?
– Какая ты быстрая... Работа тяжелая – каторжная, можно сказать. Климат непривычный. А вдруг загнется?.. В общем, письменное разрешение от родителей, раз...
– Какие родители? – перебила его Ирка. – У нее нет родителей. Сирота.
– Да? – Паша с интересом посмотрел на Веронику.
Как будто какие-то шестеренки закрутились в его голове.
– А бабушка там, дедушка? Братья, сестры?.. Перед кем отчитываться, если вдруг что?
– Нет у меня никого, – насупилась Вероника.
Не нравилось ей это «если вдруг что».
Зато Паше, похоже, нравилось уже все. Взгляд загорелся. Как у охотника, увидевшего дичь.
– А собеседование? – спросил он.
– Да пойми ты, Веронике жить негде. Ее из общаги выселили.
– Что, вообще негде?
Паша смотрел на нее откровенно оценивающим взглядом.
– Ни кола, ни двора...
– Ну, если так, то поехали. Надо ж человеку помочь.
Он даже проявил галантность. Взял у Вероники сумку, уложил в багажник. Туда же легли Иркины чемоданы.
– Только учти, Ника, – уже в машине сказал Паша. Он сразу и на свой лад переиначил ее имя. – Если по здоровью не пройдешь, пеняй на себя...
Он проехал совсем немного. Остановил «девятку» возле другого общежития. В машину села еще одна девчонка. Тоже с вещами. И в тонком плаще.
– Долго ты, Паша, – с упреком сказала она. – Холодно, замерзла.
– Ничего, в Луизиане согреетесь. Там сейчас жарко.
– В Луизиане? – спросила Вероника.
– Ну да, это южный штат Америки. Там и будете трудиться во славу чужого отечества...