Брат жениха. Он хочет меня
Шрифт:
— Тогда до вечера. Береги себя, милая.
— Да, пап. Обязательно.
Повесила трубку и подошла к зеркалу над раковиной. Вытерла слёзы и попыталась приободриться как-то. Если я с таким лицом встречу папу, он точно решит, что у меня как минимум кто-то умер. Впрочем, как ни ободряйся, стоит мне заговорить о том, что случилось со мной, как мои слёзы затопят весь наш маленький посёлок.
От остановки до дома отца добрела на автомате, механически передвигая ногами. Легла на диван в зале и опять разрыдалась. Когда
Взгляд зацепила фотография на стене. Мама, папа и я — совсем ещё крошка с бантом на голове. Родители такие счастливые, влюблены друг в друга. Наверное, они хотели меня и ждали. А этот малыш… что ждёт его? У него не будет отца, на мне ипотека и ребёнок, больной отец — так себе перспектива. О том, чтобы сказать Марату о ребёнке, и речи не идёт — я не желаю эту сволочь рядом с собой видеть, тем более в роли отца моего ребёнка. Обойдётся! Позвонил несколько раз, больше даже не попытался за эти недели. Пошёл ты к чёрту, Марат Ильдарович! Такой отец моему малышу не нужен. Если я, конечно, решусь его оставить.
Вечером пришёл домой отец. Он работает сторожем на местном кладбище. Оно у нас тут большое, со всех сел везут к нам хоронить. Работает одну неделю, потом неделю отдыхает. И не так напряжно, и лишняя копеечка к пенсии. Папа молодец, старается быть мужчиной в любых обстоятельствах. Я была против его работы, но он меня уговорил, что ничего плохого там с ним не случится, а ему дома уж очень скучно. Теперь вижу, что это было верное решение, и он так себя чувствует намного более уверенно.
Он застал меня на кухне. Я заваривала его травы. Они всегда меня успокаивают. А может, это тепло родного дома так влияет на меня.
— Линочка, — улыбнулся он и обнял меня за плечи, поцеловав в макушку, совсем как в детстве. — Угостишь меня своим чаем?
— Конечно, па, — сжала я его руку в ответ. — Садись, покормлю своего мужчину.
— Ты что-то готовила? — спросил он и вымыл руки в раковине, а потом сел за стол.
— Ага, — кивнула я, открывая духовку. — Хотелось чем-то отвлечься и тебя порадовать. Мамина запеканка с картошкой и мясом.
— О-о, мне сразу половину, — засмеялся папа, подставляя тарелку под порцию запеканки.
Мы оба очень любим это блюдо, всегда вспоминаем маму, когда я готовлю его. Обожаю эти вечера. Нас как будто снова трое. Мне так не хватает совета мамы порой… Я и о беременности-то толком ничего не знаю, кто бы мне это объяснил? Не отец же…
После ужина почувствовала усталость и прилегла на диван перед телевизором. Эта беременность уже начинает меня выматывать. Восемь вечера, а я как лимон выжатый. Папа сел в кресло рядом и поглядывал на меня.
— Ты мне рассказывать-то собираешься, что у тебя стряслось, или так и будешь заставлять отца переживать? —
От этого вопроса опять нахлынули эмоции. Закрыла лицо руками и расплакалась как ребёнок.
— Эй, ты чего? — убрал от моего лица руки отец, который тут же оказался рядом со мной. — Ну что такое? Уверен, всё можно решить. Как я тебя учил?
— Не бывает… безвыходных ситуаций, — ответила я сквозь слезы и рыдания.
— Вот именно, — назидательно кивнул головой отец. — Ну-ка, садись.
Он помог мне принять сидячее положение, принёс ещё травяного чая. И конфетку.
— На, чтоб слаще было.
Этот жест такой простой заботы и обращения со мной как с маленькой заставил меня перестать рыдать и улыбнуться.
— Спасибо…
— Давай, хрумкай.
Эти фразы из детства словно вернули меня на пятнадцать лет назад, когда я плакала из-за сломанной игрушки или забытого на улице мяча. Конфетку съела. Вкусная, шоколадная.
— Теперь рассказывай.
Я рассказала отцу всё. Как Марат разрушил мои отношения, как долго меня добивался, а потом уехал и теперь больше не звонит. Как сама просила его оставить меня в покое, не звонить, а теперь грущу по этому поводу. И что у меня, возможно, будет ребёнок…
— Охо-хо, дела, — устало провёл отец ладонью по лицу. — Ребёнок Марата?
Даже отцу очевидно, чей малыш.
— Да, — тихо ответила я.
— Марату ты, конечно, сообщать столь радостную новость не будешь?
— Нет, — ответила я, глядя в стену.
— А он имеет право знать. Так же, как и малыш имеет право на отца.
— Он уже сказал по этому поводу, что даст денег на аборт.
Отец переменился в лице и нахмурился. Кажется, Марат разочаровал и его.
— Прямо так и сказал — аборт?
— Да.
— Гхм… — почесал папа задумчиво щетину на подбородке. — Ну бог с ним тогда, сами вырастим. А он дурак, значит.
— Я ещё не уверена, что оставлю ребёнка, — сказала я после небольшой паузы.
— Чего ещё? — возмутился отец. — Нет уж, дорогая. Так нельзя. Бог дал дитя, значит, так надо. Мы тут не впроголодь живём, вытянем. Потом ещё радоваться будешь, что оставила. Я вот знаешь как радовался, когда ты у меня родилась! Очень. Пока ждали нашу Ангелину, совсем другие были ощущения. А вот когда возьмешь на руки своё дитя, тогда и поймешь, что папка был прав.
— Но у меня же ипотека, работа… Пап, я не знаю, как быть.
Слёзы опять побежали по моим щекам. Он притянул меня к себе ближе, прижал к груди.
— И ничего, — ответил отец. — На работе дадут декрет, будут платить пособие. Квартиру твою снова сдадим, так и будем платить ипотеку. Ты будешь жить у меня, я буду помогать тебе с девочкой и работать сторожем. Прокормимся как-то.
— Девочкой? — шмыгнула я носом.
— Именно девочкой.
— Почему ты думаешь, что будет девочка?