Брат жениха. Поверь мне снова
Шрифт:
Взгляд упал на фотографию в рамочке. На ней улыбалась своей соблазнительной улыбкой Багира. Красивая, счастливая. И я, такой же счастливый, её фотографировал во время нашего отпуска. Эта фотография была сделана там, на островах.
Внутри всё снова раскалилось добела. Руки сжались в кулаки.
Вот сука.
Схватил эту фотографию и что есть мочи швырнул о стену. Рамка треснула и местами разлетелась на осколки, усыпав ими ковер у стола. Фотография осталась торчать в перевёрнутой треснутой рамке. Ну, хотя бы не лицом ко мне.
— А я вам коньяк принесла.
Пришла Анна. Она нерешительно стояла в дверях, любуясь на разбитую рамку и повреждённое покрытие стен.
— Так неси, — рыкнул я.
Она прошла по кабинету и поставила передо мной поднос с алкоголем и горьким чёрным кофе.
— Где Евгений? — спросил её.
— Он будет скоро, — ответила секретарь. — Сказал, что по телефону какой-то важный клиент с ним общается.
— Понятно, — повернулся я к ней. — Анна, теперь вы можете стать моим постоянным секретарём. Что скажете?
— О, — удивилась она. — Спасибо, конечно, за предложение, но вы же знаете, что я могу только на подмене работать.
— Знаю, — вздохнул я. — Спросил, вдруг планы могли поменяться. Тогда нам нужен новый секретарь. Отошлите вакансию в агентство персонала.
— А как же ваша жена?
Опять начал закипать. Сука она, а не жена.
— Она тут больше не работает, — ответил я, стараясь держать себя в руках. Наши драмы её не касаются.
— А что случилось?
Я кинул на неё недовольный взгляд, и она стушевалась. А кто-то слишком любопытный и суёт свой нос не в своё дело. Даже лучше, что она не смогла работать на полный день.
— Неважно. Со мной она работать больше не будет, — сказал я.
— Но, позволю заметить, уволить её вы не сможете. В её договоре...
— Я знаю, что у неё в договоре, — рявкнул я, и она замолчала, испуганно глядя на меня. Она знает, что бывает, когда я злой. — Принесите мне этот договор.
— Да, конечно, сейчас. Схожу в отдел кадров сейчас же.
Она ушла, а я налил себе коньяка в бокал. На рабочем месте не пил уже давно. Но сегодня мне на всё плевать. Уже поднёс к губам стакан, как вспомнил одну деталь.
— Блядь, уже и выпить нельзя! — буркнул я и поставил его на поднос обратно.
Мне же детей забирать сегодня самому. Не на такси же их тащить. Привык, что ими занимается жена.
Прикрыл глаза от боли. Слово "жена" режет меня просто на куски, отдаёт такой болью, что хочется биться о стенку головой. Нет у меня теперь жены. Есть только разорванное в клочья сердце и пустая, вытряхнутая и вывернутая наизнанку душа. Очередной разваленный брак, очередное предательство.
Открыл глаза, когда услышал шаги по коридору. Вернулась Анна с документами на Ангелину в руках. Положила папку передо мной.
— Что-нибудь ещё? — спросила секретарь.
— Пока нет, — отозвался равнодушно я.
Только боги знают, чего мне стоит держать себя под контролем сейчас.
— Может быть, убрать осколки? —
— Потом.
— Поняла.
— Тогда иди. И коньяк унеси.
— Хорошо.
Я забрал с подноса кофе и отдал его Анне. Она взяла его из моих рук и унесла прочь. Я же сосредоточился на папке. Рука так и застыла, удерживая её уголок, но всё ещё не открывая. На первой странице всегда фото сотрудника. Там есть и её фото. А мне так тяжело на неё смотреть... Набрал в себя воздуха, словно собрался не папку открывать, а нырять с трамплина, и открыл, быстро перелистнул дальше. Но всё равно мозг успел зацепить снова её красивое лицо на снимке.
Стерва. Как я тебя ненавижу. А утром так же сильно любил. А ты...
Дрянь, недостойная моего внимания.
Заставил себя сосредоточиться на пунктах договора. Строчки с большим трудом достигали моего сознания. Да, всё так. Я не могу её уволить просто так. Контракт ещё полгода действует. Но могу перевести её на нижний этаж в самые обычные операционисты. Заодно глаза мозолить не будет. Пусть дорабатывает эти шесть месяцев там, а после катится на все четыре стороны.
Закрыл папку и небрежно бросил её на край стола. Она мне больше не нужна.
— Мара, можно? — просунул в дверь голову Женька.
— Давай заходи, — махнул я ему.
Он прошёл по ковру, озадаченно оглядывая осколки. Сел напротив меня и спросил:
— Чего это ты буянишь?
— Отвали, ясно?
— О-о... Тяжёлый случай.
— Отвали, говорю.
Евгений встал и подошёл к разбитой рамке. Перевернул.
— Жену разбил? — повернулся он ко мне и поднял вверх брови. — Что такого могло случиться? Ты молиться на неё готов был.
Стиснул зубы крепче. Выливать свой гнев на помощника и друга — последнее дело. Он не виноват в этой ситуации.
— Давай мы не будет об этом говорить, хорошо?
— Да, хорошо, — пожал плечами мужчина. — Только у тебя на роже написано, что случилось что-то. Ты темнее тучи. Допекла, что ли? Или поссорились сильно?
— Если бы, — хмуро отозвался я, подпирая подбородок рукой.
— Может, расскажешь? — предложил он. — Тяжело всё в себе держать. Может, я чем помочь смог бы?
— Нет, — отказался я. Ещё я не плакался в жилетку друга. — Лучше насчёт контракта расскажи. Почему так резко они передумали с нами работать? Это удар под дых. Ты это понимаешь?
— Ох, Мара, — Жека удручённо покачал головой. — Просто взяли и отказались с нами работать в последний момент.
Да уж, верно говорят — беда не приходит одна. Это практически смерть компании. Нас и так уже почти поглотила другая фирма, но мы все ещё держались на плаву и могли бы ещё выйти из кризиса и отдать долги, вытащив фирму из залога, но без этого контракта нам просто не выжить. Это был последний шанс.
— И что ты думаешь по этому поводу?
— Я думаю, что кто-то тебя просто уничтожает, Марат.