Брат
Шрифт:
К середине четвертой недели как единственный оставшийся на стационарном излечении пациент Виктор все же взвыл и даже предпринял пару попыток побега из стен пропитанного эманациями человеческих страданий милого лесного домика. Все кто попадал в него, уходили отсюда на своих ногах, но давали себе клятву впредь более не попадаться в руки Полюшки. Все же сочетание обязанностей лекаря и откровенной нелюбви к людям превращало любое лечение в настоящее мучение для пациентов. Вот и запас прочности Виктора сперва дал трещину, а после совсем испарился. Во время третьей по счету попытки побега, он даже смог добраться до входной двери и наполовину выпрыгнуть на улицу, как
— Бегите глупцы. — фразой и интонацией Гендальфа, до того как тот рухнул в пропасть вслед за дьяблой, поприветствовал Виктор оказавшихся перед дверью Альзака, Биску и Эльзу, после чего все еще слабые пальцы не выдержали нагрузки и разжались, выпустив из захвата косяк двери.
Обреченный вид и произнесенная, как последнее прощание, фраза, утащенного кем-то невидимым Виктора, наложилась на жуткий скрип медленно закрывшейся двери настолько сильно, что все три подростка нервно сглотнули и побледнели. Создавалось ощущение, что они пришли не к дому штатного медика Хвоста Феи, а ошиблись адресом и забрели к мрачной пещере монстра, в которой прямо на их глазах оборвалась жизнь их хорошего друга.
— Оук! — первой отмерла Эльза и призвав прихваченный с острова меч, ринулась в дом целительницы. — Держись Оук! Мы идем на помощь!
— Брысь отсюда! — стоило Эльзе распахнуть дверь, как она попала под удар метлы и отлетела прямо в руки ринувшихся следом стрелков. Появившаяся в дверном проеме Полюшка хмуро посмотрела на трех ребятишек и с хорошо заметной угрозой в голосе поинтересовалась — Что надо!?
Ничего не ответив, все трое вытаращили глаза на то, что виделось за спиной лекаря. Из-за комода показалась человеческая рука, которая, уцепившись за пол, подтащила вслед за собой тело. Всего Виктора увидеть они так и не смогли, после трех попыток сдвинуться с места, он замер и лишь повернул голову к раскрытой двери.
— Отомстите за меня, друзья. — прохрипел Виктор и задергавшись в конвульсиях, обмяк, уставившись стеклянным взглядом в пол.
Эльза, выронив меч, закрыла обеими ладонями рот, не позволяя вырваться наружу крику отчаяния, а Биска с Альзаком начали хлопать по поясам в поисках своих верных орудий магического труда.
— Ну ладно, ладно, вымогатель! — сокрушенно покачала головой Полюшка, смотря на все это представление, — Можешь долечиваться у себя дома. Отпускаю.
С еще секунду назад мертвым телом, мгновенно произошли значительные метаморфозы, которые кроме как магией нельзя было объяснить — оно ожило. Как ни в чем не бывало Виктор поднялся на ноги и принялся показательно отряхиваться, бурча себе под нос что-то о грязных полах и нецелевом использовании метлы в отдельно взятом доме.
— Забирайте этого клоуна. — тяжело вздохнув, Полюшка махнула рукой в сторону своего непоседливого пациента и отошла в сторону, позволив детям войти.
Сборы не заняли много времени. Пропустив вперед нагруженных банками с отварами и микстурами друзей, Виктор искренне поблагодарил Полюшку за заботу и пообещал время от времени заглядывать на огонек, но исключительно в качестве гостя и с тортом под мышкой. Выслушав в ответ насколько сильно его не желали бы вновь видеть в этом доме, он счастливо улыбнулся и лишь помахал на прощание рукой.
— Вот паразит. — захлопнув дверь и прислонившись к ней спиной, весело улыбнулась Полюшка. Не смотря на сложившиеся обстоятельства, последние недели были едва ли не самым счастливым временем за последние несколько десятков лет. Этот мелкий непоседа и балагур смог расшевелить ее, что не удавалось сделать даже Макарову, хотя тот очень старался.
По старой доброй традиции в Хвосте Феи все мало-мальски значимые события отмечались одним-единственным способом — всеобщей попойкой. С учетом возраста пьющего конечно. Поэтому, вместо пива и вина льющихся рекой за соседними столами, Виктор с Эльзой довольствовались вишневым соком, закусывая его купленным на очередной гильдейский кредит тортом.
Как ни странно, за все те недели, что она провела в городе, Эльза так и не заглянула ни в одну из кондитерских, что имелись в Магнолии и соответственно, не имела возможности попробовать пирожные и торты. Насколько помнил Виктор, в их старой деревеньке ничего подобного тоже никем не делалось, потому состояние нирваны, в которую впала подруга, было ему понятно. После тех помоев, что составляли рацион всех рабов, таящий во рту торт воистину казался маной небесной. Так что подкалывать или одергивать ушедшую в себя Эльзу, он не стал и лишь подкладывал ей в тарелку очередной кусочек, когда ложка в очередной раз принималась скрести по выскобленному до последней крошки фарфору.
— Понравилось? — наконец нарушил он тишину священнодействия, когда последний кусочек торта исчез в маленькой девочке.
— А? Ага. — кивнула вернувшаяся с небес на землю Эльза, при этом сильно покраснев. — Было очень вкусно.
— Это точно. — кивнул довольный жизнью Виктор. — Только впредь постарайся не налегать на сласти столь сильно. — он выразительно посмотрел на пустую коробку из-под торта, от которого ему досталось всего два кусочка. — Вам, девушкам, надо с юных лет заботиться о своей фигуре, чтобы потом вертеть мужиками как вздумается. Женская красота — одно из самых эффективных и при этом прекрасных оружий придуманных природой. Но как и всякое оружие, если за ним как следует не следить, оно затупится, покроется ржавчиной и в конечном итоге подведет в самый неподходящий момент.
— Еще такой маленький, а уже такой мудрый. — промурлыкала подкравшаяся сзади Эвергрин. — Что же будет лет через шесть!
— Для некоторых может быть уже ничего. — поймав силуэт волшебницы в отражении стакана, он ухмыльнулся и откинул левой рукой часть плаща, под которым оказался направленный на волшебницу револьвер. — С некоторых пор я стал весьма нервной личностью, юная леди. И поэтому сперва стреляю и только после задаю вопросы. Особенно это касается всяких любителей подкрадываться со спины. Но согласитесь, сквозные дыры обрамленные кроваво-красными разводами на вашем великолепном платье будут смотреться не слишком празднично и нарядно.
Творившийся в помещении кутеж прекратился как по мановению волшебной палочки и в гильдии установилась звенящая тишина.
— Я сам всегда люблю пошутить и посмеяться над удачным розыгрышем. — между тем продолжал Виктор, — Но применение боевой магии на своих помимо тренировок или дружеских драк и превращение друзей в камень, по моему скромному мнению, является перебором. Вам так не кажется? — приподняв левой рукой стакан, он повертел его, чтобы поймать более удачный угол отражения и посмотрел в глаза боявшейся пошевелиться волшебницы. — И я могу очень сильно рассердиться, если когда-нибудь что-нибудь подобное случится. Вы ведь не захотите узнать насколько мстительным и изобретательным в своем мщении может быть один артефактор-недоучка?